должен быть смысл? — Шон вздыхает. — Есть многое, о чем я до сих пор не знаю, как рассказать.

Думаю, в его семейных заморочках не больше смысла, чем в моих, поскольку ни с одним из моих родителей я по-настоящему не близка. Отчаянное желание более крепкой связи только усложняло ее становление.

Смотрю, как солнце начинает пробиваться сквозь облака. Мы долго молчим, и каждые несколько секунд я поглядываю на Шона, который прикусывает внутреннюю сторону щеки, как он всегда делал, когда был глубоко задумчив.

На мгновение мне кажется, что он попытается рассказать мне что-то о своей семье, что внесет хотя бы крупицу ясности.

— Не знаю, часто ли ты все еще ходишь в походы, но тебе не стоит ходить в лес. Поскольку там есть дикие животные, которые убивают оленей и все такое, — говорит он, хмуря брови и старательно подбирая слова, вообще не отрывая взгляда от дороги впереди.

Я немного хмурюсь. Какое это имеет отношение к тому, о чем мы говорили?

— Если с тобой что-нибудь случится, — говорит Шон, но не заканчивает мысль. Мускулы на его челюсти напрягаются.

Я думаю о снах, о чудовище, которого в них встретила. Для этого нет причин, это просто сон. Не то же самое, о чем он говорит. Но не могу отделаться от ощущения, что он чувствует присутствие зверя в лесу так же остро, как и я. Что все напряжение из-за свадьбы, проблем с его семьей и моего пребывание здесь проявляются вместе, как нечто с зубами, низкое, постоянное рычащее на заднем плане, от чего волосы встают дыбом. Оно подкрадывается, готовое напасть, как раз тогда, когда мы думаем, что находимся в безопасности.

Шон отрывает взгляд от дороги, и когда он смотрит на меня, я понимаю, что у зверя из моих снов всегда были его глаза.

— Конечно, да, — киваю и делаю глоток почти растаявшего смузи, чтобы отвлечься чем-нибудь другим. Я уже чувствую тяжесть в желудке. Я протягиваю стакан Шону. — Можешь забрать остальное.

Его рука касается моей, и ощущение пронзает меня изнутри, как взрыв маленьких крыльев. Что-то гораздо худшее, чем непереносимость лактозы, бурлит у меня в животе.

Чувства.

Слишком много, чтобы разобрать. Каждый взлет и каждое падение, которые у нас когда-либо были, каждый милый жест, за которым следовали проблемы, каждая ссора, извинение и примирение.

Мне стоит держаться от него подальше, после того, сколько раз я убеждала Лору, что никогда больше не позволю парню заставить меня чувствовать себя такой одинокой в отношениях.

Но вот я здесь, готовая растаять рядом с ним, если это означает, что он обнимет меня, погладит по спине и заставит снова почувствовать себя той единственной девушкой в мире, даже если и ненадолго.

14

Элиза

Мы возвращаемся в дом слишком рано. Внезапно двадцатиминутная поездка от города до дома Хейзов уже не кажется слишком долгой, а наоборот, ужасно короткой.

Он ставит машину на стоянку и глушит двигатель, но ни один из нас не двигается, чтобы выйти.

Мы оба смотрим на дом, отбрасывающий на нас тень, и, вероятно, оба размышляем о том, что еще ждет нас сегодня вечером.

— Не могу сказать, что я когда-либо представлял, как приведу тебя в свою семью при таких специфических обстоятельствах, — начинает говорить он легким и игривым тоном. — Я имею в виду, знаю, что мы оба уже были с ними внутри, но каждый раз это так странно.

— Да, никогда не представляла, что встречу их, — отвечаю я, и это наглая ложь.

Я действительно хотела познакомиться с его семьей, когда мы начали встречаться. Он так много рассказывал мне о них, и все звучало так идеально. Я всегда хотела быть частью большой семьи.

По привычке достаю телефон и открываю переписку с мамой на случай, если случайно пропущу уведомление о новом сообщении, но с прошлого года там ничего нового.

Медленно вздыхаю, немного сдуваюсь и наклоняюсь вперед, перегибаясь через колени. Мой лоб касается отделения подушки безопасности пассажира. Возможно, мне следовало просто принять предложение одного из них подвезти меня до дома. Возможно, это просто еще одно в длинной череде плохих решений, которые я принимала.

Я звонила маме прошлой ночью, она так и не ответила. Я напоминаю себе, что она всегда была ужасна в том, чтобы перезвонить мне, Вероятно, стоит ожидать от нее сообщения позже вечером, в котором она сообщит мне, что ее весь день не было дома и она оставила свой телефон, что он несколько дней был потерян в диванных подушках. Вероятно, все это неправда.

Я рассматриваю крошки, бумажные обертки и скомканные квитанции, разбросанные по полу машины Лоры, когда чувствую, как рука Шона касается моей спины. В течение нескольких мгновений он проводит нежными движениями взад-вперед между моими лопатками.

Не могу удержаться от задумчивого мычания. Приятно, и напряжение в моей челюсти ослабевает.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Шон слегка улыбается мне и приподнимает бровь, как будто пытается убедить меня, что все будет не так уж плохо.

Его глаза опускаются к экрану моего телефона, губы сжимаются в тонкую линию от напряжения.

— Думал, ты перестала с ней общаться.

Я пожимаю плечами.

— Не специально. Это был просто действительно долгий эксперимент, чтобы посмотреть, протянет ли она когда-нибудь оливковую ветвь первой.

Он не спрашивает, сделала ли она это. Шон, вероятно, может догадаться, как все произошло. Я уверена, он помнит, как она отправила мне открытку, в которой наконец-то поздравила нас со свадьбой через пару недель после того, как я съехала.

Он не слишком изящно закатывает глаза, и я на мгновение представляю, как Шон обдумывает это воспоминание, когда он начинает говорить:

— Это опасная игра…

— Я скучала по этому, — признаюсь я, прерывая его, хотя бы для того, чтобы заставить его прекратить говорить о неприятных вещах.

Шон выглядит удивленным. Затем его лицо смягчается, и он кивает.

— Почесать тебе спинку?

Если и было что-то идеальное в наших отношениях, что-то, что он совершал просто потому, что это делало меня счастливой, так это почесывания. Мне никогда не приходилось просить, он всегда просто начинал это делать. Ничто другое никогда не заставляло меня чувствовать себя окруженной чьей-то заботой.

— Ну, если говорить конкретно, ноги. Ты творил волшебство с задней частью моих бедер, — бормочу, как будто делюсь с ним секретом.

Я откидываюсь на спинку сиденья и поднимаю колено для пущего эффекта, но он воспринимает это движение как приглашение. Я закрываю глаза и позволяю прошлому на мгновение вернуться.

Неожиданное воспоминание, о нем я