в школе магии пригодятся. Вот только как их изгонять, я понятия не имею. Магические способы я не изучал, по вполне понятным причинам. А к немагическим относились вроде бы сталь и чеснок. Или не чеснок, а соль? Или не сталь, а серебро? Или серебро и чеснок к какому-то другому виду нежити и нечисти относится? Не помню. Я не особо заострял на методах борьбы с разными монстрами в своё внимание.

— Даже и не знаю, что сказать, — произнёс призрак, и я вздрогнул, глядя на него с опаской. — Мне даже в самом кошмарном сне не могло прибредиться, что мои потомки выродятся вот в это, — и он в очередной раз облетел меня по кругу.

— Сочувствую, — совершенно искренне произнёс я, начиная смутно догадываться, что передо мной сейчас находится представитель семейки Лазаревых, благополучно отбросивший копыта о-о-о-чень давно. Если судить по одежде, которую, похоже, во времена динозавров носили.

При жизни он был не слишком высокий, худощавый, но с хорошо развитым телом опытного бойца, с тонкими чертами лица и выразительными глазами. Наверное, при жизни его можно было назвать красивым, хотя сейчас об этом было трудно говорить.

— Своё сочувствие можешь оставить побирушкам в базарный день. Хотя сам ты от них не слишком отличаешься, — призрачное лицо исказилось, и на нём застыла брезгливость. — Последний потомок Семьи Лазаревых, а выглядит и ведёт себя как… Да у меня даже слов таких нет, чтобы охарактеризовать тебя.

— На себя посмотри, — огрызнулся я, и тут же упал на пол, получив весьма ощутимую пощёчину.

— Придержи язык, — посоветовал призрак, а я, приложив ладонь к горящей щеке, внимательно посмотрел на него снизу вверх.

Ну да, он же при жизни Тёмным был. А у Тёмных розги считались неотъемлемой частью воспитания вплоть до войны. И тут только до меня дошло. Какой-то Лазарев — призрак? Да быть такого не может!

Тёмные маги слишком эгоистичны, чтобы их задержали здесь какие-то неоконченные дела. Да их из потустороннего мира-то никто не отпустит, чтобы они не решились на геноцид ныне живущих, припомнив все прошлые обиды. А то за Гранью может слишком тесно стать, если даже один из моих предков решит повеселиться.

Это что же должно было произойти такого сверхъестественного в мире живых, чтобы Прекраснейшая отправила назад одного из Тёмных, что-то исправить. Именно она отправила, сам Тёмный вряд ли пошевелился бы для подобной прогулки.

Получившиеся из Тёмных призрачные сущности обладают всеми теми способностями, которыми обладали перед смертью. Магическими способностями, в физическом плане они вроде бы не представляют угрозы. Хотя сомневаюсь, что заряд молнии, извержение вулкана или простой сгусток неоформленной силы, которым подбили мне правый глаз, менее опасны, чем способность просто и без затей врезать кулаком. А ещё их практически невозможно уничтожить, что делает этого представителя славной Семьи Лазаревых ещё более опасным.

Решив больше не испытывать судьбу, я, быстро вскочив на ноги, ринулся по коридору в сторону выхода, ориентируясь на следы своих же собственных ног, ведущих сюда. Кто знает конкретно этого Лазарева, может, он не посмотрит на то, что я потомок, и размажет тонким слоем, украсив коридор в стиле раннего потрошизма. Пощёчину-то залепил, и ничего у него не ёкнуло при этом.

Но когда я уже увидел конец коридора, появилась из ниоткуда дверь и захлопнулась прямо у меня перед носом. Интересно, крёстный сразу моё отсутствие заметит или только дней через десять? Надеюсь, что Лео с Романом не воспримут моё исчезновение за дар небес и поднимут тревогу, хотя бы через пару дней, побоявшись гнева моего отца.

— Далеко собрался? — раздался издевательский голос у левого уха. В правом стоял звон после недавней оплеухи. Я резко обернулся и прижался спиной к двери.

— В гостиную. Там этот, как его… Демидов в ярости бегает, успокоить надо.

— Не он один испытывает сейчас такие сильные чувства, — призрак стоял напротив, скрестив руки на груди. Он меня пристально разглядывал, и его взгляд было сложно назвать благожелательным. — Меня из-за тебя вышвырнули из-за Грани, да ещё и в таком непотребном состоянии. Но, когда передо мной поставили задачу, я понятия не имел, что всё настолько плохо, — заявил мне Тёмный и прищурился.

— Да кто ты вообще такой⁈

— При жизни меня звали Григорий Андреевич Лазарев, но, судя по твоему виду, это имя тебе ни о чём не говорит, — ответил он мне, сохраняя императорское спокойствие. Сразу становилось понятно, что он скорее по шее мне надаёт, чем опустится до моего уровня. Даже стало интересно, что же сможет вывести его из себя настолько, чтобы он орать начал.

— Ну, почему же не говорит? Если я не ошибаюсь, это именно ты этот скромный охотничий домик построил, — выдохнул я, вспомнив, где его видел — на медальоне у Хмыря. — Только я всё никак не могу понять, зачем вы явились сюда?

— Я тебе в третий раз повторяю, я не пришёл — меня отправили, — терпеливо ответил Григорий.

— Кто?

— Ты совсем дебил? — с проскользнувшим сочувствием в голосе полюбопытствовал он. — Не отвечай мне ничего, я и сам это вижу. Надо же, а я-то думал, что хуже Казимира просто быть не могло, но, как оказалось — нет предела совершенству. Для последнего представителя нашего рода, ты ведёшь себя крайне неподобающе. И это я до тебя уже двадцать минут пытаюсь донести. Ладно, пойдём поговорим в более благоприятной обстановке, чем тёмный, пыльный коридор.

— А если я не хочу? Не хочу с тобой разговаривать и идти куда-либо кроме помещений моего факультета? — сказать по правде, я и там-то особо не горел желанием в данный момент находиться, но отсюда нужно было выбираться как можно быстрее.

— У тебя появилась иллюзия, что кто-то интересуется твоим мнением? — спросил Гриша удивлённо, а потом неприятно усмехнулся.

А вот на этот вопрос я решил не отвечать. И так всё понятно. Моё мнение никого не волновало, не волнует и, похоже, никогда не будет волновать. И просто так от своего так некстати вернувшегося родственничка я не отвяжусь, пока не узнаю, что ему от меня надо. И я молча побрёл в том направлении, откуда совсем недавно так резво улепётывал.

Дойдя до тупика, мы свернули в неприметное ответвление и оказались в очередном пыльном коридоре, снова закончившимся тупиком.

Григорий вылетел вперёд и сделал пас рукой, пробубнив что-то незапоминающееся.