разучился говорить? — посмотрел на него Роман. — Радуйся, Лео, мечты хоть частично сбываются! — и он так искренне улыбнулся, что мне захотелось заехать ему в нос и как минимум его сломать. Я сейчас многое бы отдал, чтобы на твоего предка посмотреть, решившего при Гришке рот открыть. И это, к слову, самый мягкий император был. Вон, Хмырям всяким помогал безвозмездно. Домики охотничьи строил, в которых приличные школы в будущем открывались. И был известен не менее благородными делами.

— Ром, не нужно обнадёживать себя раньше времени. Вдруг это бойкот, и Наумов считает, что это мы виноваты в том, что у него нет туалета и весь этаж отрезан от света.

— А я-то при чём? — удивился Гаранин, а Лео только рукой махнул.

— Так что тебе нужно-то от меня?

Я продолжал держать вытянутую руку.

— Тебе ключи от ванной комнаты декана нужны? — Я утвердительно закивал. — А ты не обнаглел, Наумов?

Я отрицательно помотал головой. Лео, вздохнув, достал из кармана связку ключей и протянул мне.

— Если ты надумаешь взорвать и эту ванную комнату, за которую я отвечаю своей головой, то знай, я, в таком случае, залатаю дыры твоей шкурой.

Я вздохнул и, взяв ключи, отправился приводить себя в порядок. Последнее, что я слышал, перед тем как покинул гостиную, был нежный голосок Кристины:

— Тащите штаны и новую рубашку. Лео, не вздыхай так, ты что не видел, что у Дмитрия синяк на полщеки? Тебе ещё разбираться нужно, с кем он подрался, и сделать это быстрее, чем прознает директор.

Глава 16

— Ты меня не слушаешь, — призрак скрестил руки на груди, зависнув напротив меня.

— Угу, — я понял, что сказал, встряхнулся и протёр глаза руками. Затем ответил более правильно. — Я слушаю, но ничего не понимаю.

— Сейчас я пытаюсь объяснить тебе элементарные вещи, — Григорий придвинулся ко мне, я же инстинктивно сделал шаг назад.

— Может, эти вещи и были элементарными в твоё время, а сейчас я не понимаю ни слова из того, что ты хочешь до меня донести. — Честно ответил я, пристально глядя в глаза ему в глаза.

— Почтительности тебе, похоже, не привить, — он задумчиво смотрел на меня. Я только отрицательно помотал головой. Вот к привидению я точно никакой почтительности выражать не собираюсь. Даже если это призрак моего знаменитого предка. — Я так и подумал. — Добавил он и снова задумался.

Я же украдкой зевнул, отвернувшись и поднеся кулак ко рту. Всё-таки подъём в пять утра, это не самое лучшее начало дня. Причём разбудить меня забыли и прямо из кровати перенесли в эту проклятую лабораторию, которую я уже ненавижу. А если учесть, что перенос произошёл внезапно, через неделю после того, как я бегал по древним туннелям от азартно меня гоняющего Григория…

Я-то уже было подумал, что Лазарев мне приснился, тем более синяк на щеке сошёл очень быстро, но нет. Гриша просто очень долго размышлял, что следует со мной делать. Не удивлюсь, если мотался в это время за Грань и консультировался с Прекраснейшей, с какой стороны ко мне подступиться.

Сейчас же он пытался довольно нудно и скрупулёзно до меня донести особенности магии нашей Семьи. Общий смысл я, конечно, улавливал, но, если честно, совершенно не понимал, как новую информацию применять на практике. Ну не актуальна она была в большинстве своём в нашем времени!

Гриша очень долго молчал, после чего отвернулся от меня и отплыл в дальний конец комнаты, заложив руки за спину.

— Я не знаю, что произошло, почему Тёмные начали так быстро терять позиции. Особенно Лазаревы, — наконец, произнёс он. — Наша Семья всегда славилась тем, что проводила различные эксперименты, отбирая при этом самые лучшие результаты и затем прививая их нашему древу. Семья всегда специализировалась на науке, перенося свои умозаключения на практику. И это касалось не только нас. Империя процветала. Мы были Императорами, мы всегда находились на вершине власти и всегда этим гордились. Если рождался Лазарев — это означало, что на свет появился необыкновенный ребёнок: умный, красивый, одарённый, практичный, лишённый каких-либо моральных устоев, в общем, идеальный.

— То есть полные отморозки, без совести в режиме полнейшей безнаказанности, — буркнул я. Это очень хорошо, что в итоге мы настолько выродились, во мне хотя бы зачатки совести зародились.

Лазарев резко развернулся и пристально на меня посмотрел, но никаких замечаний по поводу моего уточнения не сделал. Сам, видимо, всё прекрасно понял.

— Но потом что-то случилось, — ровно продолжил он, спустя минуту молчания. — Я до сих пор не могу вычислить этот переломный момент, когда Лазаревы по какой-то причине перестали даже близко подходить к лабораториям. Перестали совершенствоваться, забросили науку. Начали постепенно терять нити контроля, одну за одной. С этого момента начался упадок, и некогда великая империя превратилась в то, что сейчас называется республикой. — Последнее слово он произнёс с отвращением. — Тёмные маги выродились настолько, что самый перспективный экземпляр сейчас стоит передо мной. И он не просто не знает, он не понимает даже основ некромантии, — сжал губы Гриша, переводя взгляд на мои ноги.

Я в это время тоже их внимательно рассматривал, поджимая пальцы, чтобы хоть немного согреть. По понятным причинам я стоял перед ним босиком, а пол в лаборатории был каменным и холодным.

— Вот в этом я точно не виноват, — оторвав взгляд от своих ступней, я перевёл глаза на Григория. — Ты же сам только что сказал: Семья пришла в упадок, все знания благополучно утеряны, и каждый представитель нашей семейки благополучно опускался всё ниже. В итоге дошло до того, что мы начали скрываться от сиюминутной расправы исключительно из-за того, что когда-то были потомками императоров. И неважно, что Империя сгинула несколько веков назад. Мне просто неоткуда брать те знания, которые ты так упорно пытаешься из меня вытрясти.

— Вот что, давай попробуем выяснить на практике, к чему у тебя есть склонность, и развить в тебе хоть какой-нибудь талант, для начала. — Спокойно перебил меня Григорий. По нему было видно, что он немного растерян. Такого кошмара он точно не ожидал увидеть.

— Не думаю, что это хорошая идея, — пробормотал я и сел за стол. Так, я хотя бы мог поставить ноги на перекладину стула. Глаза сами собой закрывались, спать хотелось