сейчас спросить: «А ты был человеком? Расскажи мне свою историю!».

Расскажи, почему одарил людей вечной зимой.

Для чего тебе этот отбор на лучшую ведьму? Для чего нужна ученица?

Что ты сделал с Ледяным лордом?

В конце концов, что случилось, Джек?

Знаю. Моя цель была в этом. Выведать тайное, коснуться запретного, по-ведьмински воспользоваться этим, если придётся. Так я себе нарисовала это в голове, чтобы оправдать внезапную тягу, желание быть рядом, проводить время. Выбирать платье и заказывать ужин. Тереть его мочалкой и… Да мало ли?

Но как я могу, глядя в его глаза, полные печали, некогда заледеневшей, но начавшей оттаивать, засыпать вопросами, словно стрелами?

Нет, я не стану.

Ведьма из меня никудышная. Я уже говорила и готова сказать ещё и ещё раз. Каков бы ни был дар в моих закромах.

И всё же именно Джек заставил меня чувствовать… нет, не новое, но хорошо, слишком хорошо забытое старое.

— Благодаря тебе, — шепчу я, — я вспоминаю, каково это — быть ведьмой.

Чувствовать внутреннюю силу. Волшебство на кончиках пальцев.

— А мне так нравилось… — его голос похож на алую, бархатную ткань, что сжимают чьи-то дрожащие пальцы. Картинка вспыхивает так отчётливо в мыслях, что у меня захватывает дух. Становится страшно, я что-то вспомнила, что-то… в принципе подходящее к нашей с Джеком атмосфере, где он сидит в ванне с уменьшающейся пеной, а я неловко придерживаю слишком короткий махровый халат, сидя рядом. Скулы краснеют, господин зла продолжает говорить: — Нравилось наблюдать за тем, как ты делаешь домашние дела, как легко встречаешь и провожаешь дни. Ты была усладой моих глаз.

Я заправляю за ухо прядь волос. В который раз. Дурацкий жест, который раньше за собой не замечала.

— Что же изменилось? — усмехаюсь. — Неужели то, что я покинула стены того дома, коснулось твоего отношения ко мне?

— Испытание… опасное, — он проводит ладонью (с пальцев стекает вода) по волосам. — И ты нравишься мне. Мы могли бы…

В его глазах вновь мелькает пламя, настоящее, никакое не метафорическое. И это красиво. Правда красиво, но…

— Ты… симпатичен мне, — слова идут с трудом. — Но ничего не выйдет, Джек.

Он мрачнеет, и я поднимаюсь, стараясь не смотреть на воду.

Тролль (совершенно не похожий на самого себя сейчас) хватает меня за руку.

— И это твоё последнее слово, Изольда?

— Ты ведь не станешь подставлять меня на испытаниях из-за отказа? — вырывается само, и я вздрагиваю. Не потому, что Джек причинил мне боль, вовсе нет. Скорее потому, что я причинила боль ему.

Его густые брови вздрагивают, выражение лица меняется.

Словно я ударила в спину.

После того, как он немного, но всё же открылся мне.

— Думаешь, я могу так поступить? — шёпот валится с губ.

Он отпускает меня.

Сердце, словно бешеное, колотится в груди.

— Ты права, Изольда, — выплёвывает. — Мы не подходим друг другу. Никаких больше притязаний на тебя с моей стороны не будет.

От этого тона мне становится холодно. Перевожу взгляд на окно: бестолковые снежинки кружат всё под ту же неслышную мелодию, хотя здесь, за стеклом, всё уже успело перевернуться с ног на голову.

Вроде, должно было стать легче, ведь мой путь ведёт к ледяному дракону, но…

Уходя, хоть и смотрю под ноги, ничего перед собой не вижу, а оттого не замечаю лужу, вполне естественно расположившуюся здесь. Один неверный шаг, и… Прогибаюсь в спине, не успеваю воспользоваться магией, чтобы удержать равновесие. Падаю. Мгновение каким-то образом растягивается, я успеваю испугаться, что ударюсь затылком о каменный пол. Вот тролль! Мне никак нельзя умирать сейчас! Слишком много планов на жизнь! Позади раздаётся всплеск, всё происходит так быстро и так медленно одновременно. За окном завывает вьюжка, танец снежинок становится дёрганным, с совершенно другим настроением. Джек подхватывает меня под мышки.

Вот так! Недавно в купальне звучали признания, осевшие на пол вместе с тихой ссорой, сейчас Джека потряхивает от смеха. Он стоит обнажённый позади меня и шепчет:

— Какая же ты… неуклюжая…

Вот только тут же поскальзывается сам. Я вцепляюсь в него, но пальцы лишь скользят по упругим мышцам.

— Проклятое место, — выдыхает господин зла.

— Так всё, отойди от меня! — кричу я. — С тебя вода стекает, становится ещё хуже.

Его горячая рука как бы невзначай оказывается на внутренней стороне моего бедра.

Вздрагиваю.

Джек смеётся:

— Ладно, Изольда, иди, я тебя придержу.

За что и получает по руке.

— Развратник! — на всякий случай закрываю глаза, делая шаг к двери. А то ещё вздумает появиться передо мной, щеголяя своим добром. — Пойду узнаю, что с нашим ужином. А ты будь тут… Да мох не забудь помыть… везде!

Глава 28. Второй ужин

Тролль колко смеётся в спину, и уже как-то не стыло и не печально.

Я замираю на лестнице, вцепившись в деревянные, засаленные перилла. Мимо пробегают мальчишки, видимо, даже в такой час и помимо нас кто-то даёт им поручения.

— Почему лужу за собой оставили? — ворчу. — Негодники!

— Ведьма! — прилетает в ответ.

Вполне справедливо. Наверное.

Я чихаю, стараясь отогнать от себя глупые мысли о щенячьих глазах Джека. Его руках и его словах.

Теперь немного жалею, что ничего не спросила. Не знаю, доведётся ли ещё нам так поговорить, как в той купальне, где господин зла был символично обнажён и объят теплом.

Интересно, почему перед самым могущественным существом у меня не возникает трепета, вполне естественного даже для ведьмы?

Почему нет гордости и удовлетворения, что понравилась хозяину зимы?

Всё что чувствую — грусть оттого, что он вовсе не тот, кого я ищу…

Не стоит об этом забывать, каким бы бархатным не был голос, какой бы обаятельной ни была улыбка.

— Всё готово, — улыбается подавальщица, когда я спускаюсь на первый этаж.

И вскоре мы с Джеком уже сидим за дальним столиком у оконца в узорах из льда, он ест баранью ногу, я макаю картофельный шарик в кисло-сладкий зелёный соус. В чашках дымится травяной чай.

— Очень вкусно.

— Да, но та рыба была вкуснее, — возражает тролль.

— Какая рыба?

— Ну, — пытается он напустить на себя непринуждённый вид. — Которую я поймал, а ты поджарила. Хорошая, жирная.

— Пожаренная на сале и приправленная солью из крови погибших воинов? — усмехаюсь я. — Конечно, пришлось добавить и щепотку магии для вкуса, как и всегда, но я бы на твоём месте не сравнивала… Очевидно же, что…

— Я всё сказал, Изольда!

Ну, этого у Джека, прямо скажем, не отнять.

Даже мило.

Но мне нужно думать о деле.

— Не знаю, могу ли я