«шпроты в масле», остатки сельди копченой и другие подобные радости застолья хозяин со свойственной ему любовью к гигиене не вытирал, а просто снимал рубанком верхнюю стружку. Рубанок валялся неподалеку, «приятно» воняя. Над столом висела лампа, придуманная мастером строки. Конструкция из металлических трубок напоминала кривого ежа. По замыслу создателя, на каждой трубе предполагалось выгравировать самую знаменитую поэтическую строку одного из народов, населяющих нашу планету. Ссылаясь на необходимость реализации столь нужной мировой культуре идеи, автор безуспешно пытался заполучить авансы в редакциях литературных журналов. Мировая поэзия ждала создания глобуса народов Земли, а позднее и Вселенной. Поэт хотел жить, писать и любить по-своему, по-урински.

Но нашу семью это не радовало и не вселяло оптимизма. А новая информации из СП и вовсе указывала на то, что ни денег, ни квартиры от поэта нам не видать. Моральный облик не выдерживал критики. Оказалось, что его денежные долги разным людям довольно значительны. И совсем недавно автор за разведение у себя в квартире костра на полу получил 15 суток ареста.

Нам поведали, что новая и далеко не первая жена нашего донжуана, отзывчивая женщина в годах, работающая лифтершей соседнего подъезда, родила сына, названного отцом в честь первого президента Сенегала Леопольда Седар Сенгора, поэта и политика – Сенгором. Принесли копию телеграммы из иностранной комиссии СП, отправленную президенту и заверенную в Союзе. Поэт просил коллегу-президента порадоваться за него и пригласить к себе. Урин чувствовал свою сопричастность с континентами и планетами и писал:

Еще вчера они мечтою были —

Межзвездные ракеты-корабли,

Ну, а сегодня в современной были

Луна всего лишь пригород Земли.

Как быть?

Как относиться нам друг к другу,

Когда такой взыскательный пример:

В раскосую, космическую вьюгу

Ушел гонец Союза ССР.

Гонец и правда ушел, причем с концами, оставив «на пыльных тропинках далеких планет» реальные грязные следы. О том, чтобы занять полагающуюся нам по обменному ордеру квартиру, не могло быть и речи.

Вообще выяснилось, что у нашего героя имеется некая постоянная тяга к полетам. На секции поэзии СП обсуждалось заявление Виктора Аркадьевича, который требовал, чтобы коллеги купили вертолет, на котором он, Урин сможет летать куда ему захочется. Решение секции: вертолет купить, разобрать, вставить винт Урину в одно место, и пускай летит, куда хочет. Такую резолюцию предложил поэт Ярослав Смеляков.

Не прошло и нескольких дней поле исчезновения «гонца», как позвонила детская поэтесса, жившая под его квартирой, поведавшая о странных звуках сверху. Исидор Владимирович сразу выдвинулся по адресу, а я, находившийся на другом конце города, помчался к «дому с привидениями». Примчавшись спустя час и поднявшись на седьмой этаж, стал настойчиво звонить в квартиру. Послышались голоса, шаги, дверь приоткрылась, и чуть показалась лохматая голова, достававшая мне до подбородка. Лохматый взвизгнул: «Убирайся отсюда на…!» Мне удалось просунуть ногу в щель и, рванув дверь со всей силы, оказаться в прихожей. Не хочется останавливаться на подробностях «разговора с поэтом» и лохматой головой, принадлежавшей его секретарю, все время стоявшему в воинственной позе китайского монаха, но, по-видимому, не обладавшему никакими возможностями и знаниями восточных единоборств. Я снял очки, и началось побоище. За мной была правда и молодость. За ними – наглость и хамство. Стоявший у окна в комнате Исидор с белым от волнения лицом молил, чтобы я сейчас же прекратил насилие и «не переступал грань»… Позднее выяснилось, что на все мирные просьбы Исидора, чтобы товарищ поэт оставил жилплощадь, им был получен твердый ответ: «Никогда». Но после физического воздействия ситуация кардинально изменилась, и, получив свое сполна, дуэт сдался. Победа была за мною… На следующий день Виктор Урин лично принес нам ордер, и мы заняли новую жилплощадь. Однако поэтические сентенции советского поэта до сих пор бередят мне душу и ставят вопросы, на которые нет возможности прямо и по совести ответить:

Хорошо бы сжечь все деньги мира,

Чтобы человечество согреть!

Мы с близнецами въехали в дом на Черняховской улице…

Дальнейшая судьба Урина складывалась невесело. Он был патриотом и мечтал сделаться коммунистом, но в партию его не принимали. Секретарь партийной организации поэтов Лев Ошанин прямо сказал ему: «Есть люди, от приема которых в КПСС партия выигрывает. А ты ничего партии не прибавишь». И опять Урин грустил: ему хотелось быть в первых рядах строителей нового общества, бороздить просторы мироздания, любить и строить! А его не понимают, и более того, не принимают…

Несколько лет спустя, после исключения из СП СССР, он начал выпускать в «самиздате» журнал «Мост». Денег становилось все меньше и меньше… Автор стихов о Родине, космосе и партии вспомнил о своих еврейских корнях и решил порадовать Израиль своим творчеством и своей персоной.

По рассказам очевидцев и участников, заказав в ресторане ЦДЛ банкет по случаю отъезда на историческую родину, широко «накрыв поляну» в ресторане, он напоил и накормил собравшихся, а затем удалился, не попрощавшись и не расплатившись, в сторону аэропорта Шереметьево, оставив гостям возможность самим разбираться с официантами по поводу счетов.

В 1977 году Урин иммигрировал в США, продолжал без успехов заниматься литературной деятельностью в Нью-Йорке. Не оправдались наивные надежды, что где-то такой, не умещающийся в рамки нормальной жизни, персонаж может быть принят, одобрен и оценен по достоинству.

Приют комедиантов, или Творческие посиделки в поселке советских писателей «Красная Пахра»

«Модест, ты гений!»

Рита Табачникова. 1939

Когда слухи об очередной возможной девальвации рубля стали беспокоить общественность, мама стала подготавливать Модеста. Первым делом, как будто вскользь, сообщила о случайной встрече в «Елисеевском» гастрономе с Марией Мироновой, и та, между прочим, настоятельно рекомендовала срочно вложить куда-то деньги. В качестве одного из вариантов посоветовала купить дачу в Красной Пахре, поселке советских писателей. На следующий день мама якобы разговаривала по телефону с певицей Гелей Великановой, и тоже про покупку дачи. Певица Капа (Капитолина Лазаренко) в «Филипповской» булочной, Сашенька Дыховичная и многие другие в течение недели встречались, звонили и говорили только об одном: «Купить дачу». Каково было наше удивление, когда вскоре Модест, с силой закрыв крышку рояля, четко произнес, что знает, что нужно делать с деньгами, – нужно срочно и немедленно построить или купить дачу. Началось следующее действие в пьесе, поставленной мамой под рабочим названием «Модест, ты гений!». Неделя, посвященная прозорливости, деловитости, находчивости Мони, проходила с