в котором с давних пор предоставили одну четвертую часть Лиле Ю. Брик и Василию Абгаровичу Катаняну, писателю и биографу В. Маяковского.

Близнецы

В 14:50 и 15:00 по московскому времени 26 апреля 1973 года появились на свет божий наши дети, разнояйцевые близнецы, названые Антоном и Владимиром. Жизнь подтверждала ежедневно и ежеминутно, что молодые люди совершено разные не только по внешнему виду, но и по темпераменту и даже менталитету. Появление детей на свет породило различные высказывания друзей нашей семьи; так, милейший Зиновий Гердт сообщил нам, что выведен новый человеческий вид – цыгреи (помесь цыганки, так как мама Ирины – актриса цыганского театра «Ромэн», и еврея).

Дети на дачном участке

Писатель Павел Катаев называл их Муслимом и Джоном. Артистка Театра сатиры Ольга Аросева, наша добрая знакомая и соседка по подъезду, а в то время участница популярнейшей телепередачи «Кабачок “13 стульев”» пани Моника, звала их Шустриком и Мямликом. Инна Генс и Вася Катанян величали «пупсиками».

Исидор Владимирович по-настоящему раскрылся и как замечательный дед, любивший и отчаянно баловавший близнецов и одновременно с этим восхищавшийся всеми их проделками и фразами.

Какую радость у драматурга вызвала игра, придуманная детьми! «Представляете, – с восторгом сообщал Исидор Ираклию Андроникову, – один говорит другому: “Давай плевать в дедушку”. Какие смышленые, однако!»

Первые шаги в сторону взросления. Учимся читать.

Преодолеваем первые детские книжки. Почти в каждом предложении Володя находит ошибку составителя текста. «Папа, посмотри, здесь написано ВО-РО-НЫ, – говорит он, делая ударение на последний слог… А такого слова вообще-то нет!»

С Юрием Синяковым и Светланой Тартаковской. «Посиделки» в Переделкине. 1977

Самое желанное для близнецов, когда они подросли, – походы с дедом в Дом творчества, где им в буфете позволялось покупать все, что им хотелось.

В дальнейшем педагогическую эстафету подхватил я, стараясь утихомирить и образовать мальчиков одновременно.

В глазах, обращенных внутрь, предстают другие, не менее счастливые картины незабвенных дней прошедшей жизни…

Затаив дыхание наша семья с экскурсоводом бродит по царскосельскому Лицею, где учились знаменитые люди России. Монотонный голос вещает: «Надо особенно отметить, что становление пера поэта происходило также в лицейский период, тогда же произошло и формирование его литературных вкусов и предпочтений. Значительную роль в этом процессе сыграли лицейские друзья Пушкина (А. Дельвиг, И. Пущин, В. Кюхельбекер.) Во всем творчестве А. С. Пушкина актуальны темы дружбы и лицейского братства; на протяжении всей жизни в его лирике появляются образы друзей». Неожиданно Володя относительно громко говорит, подходя к окну: «Вот были бы у меня крылья. Взял бы и улетел отсюда немедленно». Наступает пауза…

Мы предпринимали различные попытки поднять интеллектуальный уровень близнецов, привлекая посильные возможности друзей. Так, например, французским с ними стала заниматься умнейшая Катя Устинова, математикой – прирожденный педагог Галя Синякова. При этом Сережа Устинов, в ту пору известный журналист «Московского комсомольца», в скором времени ставший писателем и не менее удачливым бизнесменом, давал уроки жизни нам с Ириной.

Детишки вообще вели себя по-разному. В школе, например, нам объясняли преподаватели, что если бы у них учился только один Володя, то, конечно, все считали бы, что данный ребенок из неблагополучной семьи. Единственной возможностью привести детей в норму, на наш взгляд, были физические спортивные нагрузки, но и после изнуряющих тренировок у них оставались силы мутыжить друг друга. Ни нравоучительные беседы, ни запреты не давали результатов. В результате педагогической деятельности ко мне прикрепились два имени: одно, относительно лирическое, – Песталоцци в честь швейцарского педагога-гуманиста, второе, гораздо менее приятное, – палач Барбье по имени печально известного французского нациста.

Как-то раз зашел к нам на огонек Павел Чухрай. Сидим, выпиваем понемногу, разговариваем о жизни нашей бренной. На диване расположились «крошки», им в это время было лет по девять. Скрючившись, переставляют фигуры на шахматной доске, изображая мыслительный процесс. Тут Павел мне и говорит: «Евгений, смотри, твои труды воспитателя-надомника не пропали даром… Вот как оно повернулось». Дети сидят чинно, играют. Минут пять спустя, совершенно неожиданно для нас, спокойный Антон рывком сбрасывает фигуры с доски, вмиг складывает ее и обрушивает на голову Володи. Крики, сопли, рукоприкладство. Воспитательный эксперимент – коту под хвост.

А вскоре наступил переходный, «козлиный» возраст. Оскорбительно независимое отношение не только к родным и близким, но и к любым авторитетам. И с этим приходилось мириться и терпеть… терпеть.

Степановна

Когда детишки еще только учились делать первые шаги по переделкинской травке, для помощи Ирине по хозяйству и присмотра за близнецами требовалась няня или домашняя работница. Женщина, помогавшая по хозяйству, уехала к себе на родину посреди летних каникул, и бытовые проблемы сразу накрыли нас с головой. И мы дали объявление в газету.

Через несколько дней, примерно в два часа после полудня, когда через поле до нас докатился колокольный звон, в калитку нашей дачи вошла подпрыгивающей походкой невысокая женщина лет эдак пятидесяти пяти. Одежда на ней была самая что ни на есть простая: неяркий платок, приталенный короткий пиджачок, видавший виды, юбка ниже колен да ботинки не по сезону, войлочные «прощай молодость». В руках маленький чемоданчик. Я не обладаю хорошей памятью на лица, но ее внешность, озорные глаза, манеру держаться и вышеописанную одежду удалось запомнить навсегда. «Клавдия Степановна, прошу любить и жаловать», – представилась она довольно уверенно.

За три дня, прошедших после подачи объявления, мы получили один дурацкий звонок, и воцарилась тишина, не предвещавшая ничего хорошего. И вот наконец вариант! Женщина сразу произвела на нас положительное впечатление, хотя ждали мы и хотели видеть в доме не такого человека. Клавдия Степановна рассказала, что работы не боится, трудилась в общепите, зарплата устраивает. Может приступить хоть сейчас. Эти слова прозвучали как праздничный финальный аккорд, не оставляя шансов на раздумье.

Володя Табачников, Светлана Тартаковская, Ирина Шток, Антон Табачников. Серебряный Бор, 1983

«Вот ваша комната, к сожалению, маленькая (метра три квадратных, кровать и подоконник), оставайтесь».

Мы быстро подружились и уже через несколько дней слушали ее присказки, исполняемые на мотив различных популярных песен. Утром «Каша манная, ночь туманная» или более лирический вариант: «Ночь туманная, каша манная». Вскоре выяснилось, что Степановна курит… Но курит не в доме и папиросы. В конце войны водила полуторки в тылу, вот и пристрастилась, объяснила она с грустью. Отступать некуда, курит так курит. С детьми все равно не занимается, ну и ладно. Еще через несколько дней