И вот сейчас судьба в очередной раз сыграла злую шутку с Артёмом. Тот молодой лейтенант — муж Ли Хва Ми.

Кореянка тоже напряглась. Это было видно по её спине и медленно начинающим краснеть лицу и шее. Она, прервав разговор с Паком, резко обернулась и тут же встретилась взглядом с серыми, но ставшими от волнения тёмными глазами Королёва. Неуловимая искорка проскочила между ними. Ли Хва Ми еле сдерживала себя. Красивое лицо кореянки застыло, как восковая маска, только в уголках больших карих глаз показались две слезинки, которые вначале застыли, а затем медленно, оставляя еле заметный след, скатились по её щёкам.

Всё выдавало в ней почти стёршийся в памяти образ «прекрасного цветка»: гордая посадка головы, прямая осанка и гибкость тела когда-то увлекавшейся народными танцами женщины. Но время неумолимо — в густых иссиня-чёрных волосах появилась седина, которая тем не менее скорее красила её лицо, чем старила.

Артём поднялся и хотел было броситься к Ли Хва Ми, обнять и прижать её к себе, но то ли ревность, то ли жгучая обида сдержали его порыв, и он медленно подошёл к гостям российской команды.

— Здравствуй, Ли-тонму! Неужели это ты? И не одна! Тогда разреши хоть и с запозданием, но всё же поздравить тебя с замужеством, — слегка язвительным голосом непроизвольно произнёс Королёв, не отводя взгляда от очей «прекрасного цветка», будто пытаясь прочесть в них что-то только для него одного понятное.

— Здравствуй, Артём! Рада тебя видеть, — сдержанно, как бы инстинктивно защищаясь от возможной беды, ответила кореянка.

Кан Мин Хёк потрепал по плечу Сергея Неугодникова и повернулся к разговаривавшей с Королёвым жене. Еле заметная улыбка чуть тронула его губы.

— Эй? Ты, похоже, звала меня? — обратился он к жене.

Артём повернул голову, и двое мужчин встретились взглядами. Конечно, это был уже не тот молодой лейтенант, протеже отца Ли. Рослый, лощёный, привыкший к вниманию окружающих генерал-полковник равнодушно посмотрел на Артёма, затем перевёл взгляд на жену, которая к этому моменту сумела взять себя в руки.

— Поздравляю с первой победой, Королёв-тонму! — несколько наигранным голосом произнёс Кан Мин Хёк и вновь посмотрел на молчавшую жену.

— Спасибо за поздравления. Будем и дальше бороться за победу, — ответил по-корейски Артём, едва сдерживая себя от ненависти к этому напыщенному индюку. — Главное, вовремя подсуетиться, не так ли? Похоже, выгодный брак обеспечил вам успешную карьеру? — добавил он с сарказмом.

На щеках генерал-полковника заиграли желваки. Глядя исподлобья, он нервно передёрнул плечами, показывая всем своим видом, что оскорблений не потерпит. Однако Артём не придал этому значения, сосредоточив своё внимание на Ли. А зря. Уж очень высоко взлетел Кан Мин Хёк.

— А к тебе, Ли-тонму, — Королёв повернулся к кореянке и продолжил уже по-русски, — очень большая просьба: обойдёмся без твоей поддержки, хоть и долго тебе довелось прожить в нашей стране.

Воцарилась неловкая тишина. Пак с тревогой и удивлением посмотрел на своего ученика. Ли Хва Ми покраснела, но быстро справилась с собой. Вид Кан Мин Хёка выражал сдержанное безразличие к словам Королёва.

— Не могу удержаться от комплимента: прекрасно выглядишь, Ли-тонму. Одежда от французского кутюрье, наверное, а колье — из какой-нибудь знаменитой коллекции, — не мог остановиться и продолжал язвить Артём. — А Ли Дон Гон? Ведь твоего двоюродного брата в прошлом месяце пристрелили, как бездомную собаку. Где его семья, родители? Где они? Муж-то, наверное, знает, судя по его должности. Может, и сам руку к этому приложил. А дети твоего брата где?

— Замолчи! — с надрывом вскрикнула кореянка. — Брат был серьёзно болен, — как-то не очень уверенно произнесла она и искоса глянула на мужа. — А его родители… семья… Не твоё это дело… и тебя не касается, — почти прошептала женщина.

— Конечно же меня не касается, — с раздражительностью сказал Королёв. Его лицо помрачнело, в глазах видна была боль от отчаяния. — А приехал я сюда с одной целью — попрощаться со своим побратимом… Да и твою… — поперхнувшись и вновь посмотрев на недоумевающую Ли Хва Ми, — найти… — не договорив, закончил Артём. — Хотя, — он встряхнул головой, — всё это уже пустое.

Королёв чётко, по-военному склонил голову, отвернулся и отошёл к ожидавшему его спортсмену.

Кан Мин Хёк попрощался с Паком и вместе с женой вышел в вестибюль Ледового дворца. Генерал-полковник, насвистывая песенку «Ариран», попытался обнять жену. Ли Хва Ми, отведя его руку, с ужасом в глазах посмотрела на мужа.

— Эй! Ты хоть понимаешь, что совершил подлость, которой не может быть прощения? — голос женщины дрожал, и она готова была закричать, но неимоверным усилием воли сдерживала себя. Жизнь крепко побила «прекрасный цветок», но она смогла выжить в этом мире нищеты и показной роскоши, где человеческая жизнь не стоила и гроша.

— Ты знал, что Королёв в Пхеньяне, и специально об этом мне не сказал? — продолжала жена. — Нарядил как куклу. А я, дурочка, не могла понять, к чему весь этот спектакль. Ведь ты всё точно просчитал. Главное — сразу вбить клин, чтобы не было возврата к прошлому.

Кан Мин Хёк молча слушал жену, сдерживая гнев.

— Всё, что я сделал, — для твоего же блага. Королёв бросил тебя, даже не попрощавшись. Сколько писем ты ему написала? И где хоть один ответ? — с негодованием вещал генерал-полковник. — Где он был, когда тебе было трудно? Кто пришёл к тебе на помощь? Забыла?

Ли Хва Ми стояла взволнованная, нервно теребя пальцами колье, которое, как ей казалось, вдруг удавкой стало стягивать горло. Но она очень хорошо знала мужа, чтобы не почувствовать в его словах лицемерие. Хотя… где же правда? Ни одного ответа от Артёма… на протяжении долгих и мучительных лет.

— Прекрати! Спектакль уже закончен, зрители разошлись, и никто не хлопает в ладоши. Мне противно и мерзко от твоих слов, — решительно заявила Ли Хва Ми и пошла к автомашине, где её ждал водитель.

Кан Мин Хёк злорадно улыбнулся и вернулся во дворец, бои были в разгаре.

***

После ухода гостей Артём никак не мог прийти в себя. В итоге немного успокоившись, он с отчаянием осознал, что повёл себя при встрече с любимой женщиной крайне пошло и не по-офицерски. Просто взял и нахамил той, которая приходит к нему во снах уже два десятка лет. Она жива! И это главное. Но теперь всё кончено. Разбитую чашку не склеишь, тем более она замужем. Но почему так случилось? Ведь Ли Дон Гон знал, что она не погибла, и не сообщил, даже не намекнул… Так друзья не поступают… А потом, он мог бы сказать Ли Хва Ми, что Артём считает её погибшей…

Мысли роились в голове Королёва, одна противоречивее другой. Он не мог даже сосредоточиться на чём-то одном.

— Артём! Что с тобой? — откуда-то издалека донёсся голос Пака. Учитель с состраданием смотрел на Королёва. — Это была она? Ли Хва Ми? Она, выходит, не сгорела тогда при крушении поезда… — полуобняв Артёма, продолжал участливо спрашивать Пак. Затем слегка оттолкнул его от себя.