1973 год отряд Маруланды встретил, проводя основательную и масштабную работу по сближению с местным населением. Работа, которая охватывала жителей департаментов Каука, Валье, Киндио и Толимы. В Валье они прошли Флориду, Тулуу и Пальмиру вплоть до Кордильеры. В Кауке – Миранду, Коринто и Торибио, а также район Сантандера и Калото. «Затем мы спустились со стороны Севильи и Хеновы в Киндио. Так мы и бегали туда-сюда, – вспоминает “Балинˮ, – занимаясь организацией масс, выявляя зловредных людей, на которых нам указывал сам народ, людей, которые в годы “виоленсииˮ понаделали тут немало зла, людей, которых мы тогда изрядно пощипали и о которых Маруланда нам тогда много чего порассказал…».

Для «Балина» установление контактов с населением с помощью писем сделалось делом привычным, это приносило уже ожидаемый эффект, открывало дорогу к дружеской беседе и создавало атмосферу доверия: «Товарищ Мануэль писал письмо от руки, а потом говорил нам: “Вот то, о чём Вы должны говоритьˮ. В то время с нами был один парень из Медельина, городской партизан, к моему глубокому сожалению, он потом погиб в этом же городе. Так вот, этот парень медленно читал письмо вслух, а я столь же медленно разъяснял его содержание. Маруланда писал очень простым языком и стилем, в том духе, что, мол, такой-то велит передать таким-то то-то и то-то.

Вот с этим парнем мы и выполняли эту работу: он читал, я разъяснял. И мы говорили: вот посмотрите, это письмо подписано самим Маруландой, который сейчас находится в Эль Пато. Эти письма зачитывались нами буквально до дыр, поскольку читать приходилось многим. Реакция людей была очень эмоциональной. Обычно собиралось человек по 80, по 100, чтобы мы им почитали, что пишет Маруланда. Самое главное, и это очень поднимало наш моральный дух, заключалось в том, что люди после такого чтения говорили нам: “Ну, если Маруланду действительно не убили, если это действительно правда, то Вы можете рассчитывать на нашу полную поддержкуˮ. Обычно в письме говорилось о том, что мы защищаем простой народ, его интересы; что мы боремся только против классового врага и что мы ни в коем случае не преследуем крестьян за их политические убеждения, не важно, консерваторы они или либералы. Мы также говорили о том, что с уважением относимся к их религиозным убеждениям, что мы никак не вмешиваемся в вопросы личной веры. А враг, о котором мы говорим, это одновременно и враг народа, и имя этому врагу – олигархия. Эксплуататор одновременно был и гонителем, поскольку группа эксплуататоров имеет у себя на службе притеснителей народа – контрповстанческие подразделения, армию, “стукачейˮ, которые защищают интересы капитализма. Массы начинали прозревать. Об армии мы говорили, что это притеснители, заплечных дел мастера, которых мы считаем врагами народа. Вот такова была наша политика, которую мы проводили, для того чтобы нас поддерживали, чтобы у нас была хорошая дисциплина, чтобы наше присутствие не раскрыла армия, чтобы у нас не возникало проблем в этом регионе. И мы прямо просили людей о том, чтобы они хранили наше присутствие здесь в тайне, чтобы у них не возникало из-за этого проблем в отношениях с нами, чтобы мы всегда могли относиться к ним хорошо, чтобы у нас никогда не было поводов к причинению им какого-то зла, если, например, кто-то из них сообщит врагу о нашем местонахождении и передвижении. И они говорили нам: “Будьте спокойны…ˮ.

После этого местные жители обращались к отряду со своими просьбами: чтобы мы защищали их от злоумышленников, которые воровали скот и кур; чтобы мы охраняли деревни, поскольку тогда девушкам было опасно ходить одним. Мы отвечали: ˮДа, конечно, мы обязательно обсудим всё, что Вы нам говоритеˮ, – и, разумеется, мы проводили расследования и устанавливали вину каждого, кто совершал такие проступки…».

Среди военных целей партизанского отряда значился захват Ла Эрреры, ведь взятие Бильбао сорвалось. По дороге к Ла Эррере они попросили одного крестьянина купить им продукты и 4 котелка. Но военная разведка обратила внимание на этого крестьянина, когда он совершал покупки. И вот эта мелочь привела к провалу всего плана. Это было в конце сентября 1973 г. Малейшее подозрение в передвижении вооружённых людей в данном регионе приводило к немедленному появлению армейской авиации.

Партизаны шли по склону Кордильеры, всегда держась кромки леса, тайно встречаясь с симпатизирующими им людьми. Они прошли реку Сальдинья и по шоссе, идущему от Ла Эрреры в Валье и проходящему очень близко от Пальмиры, прибыли к каньону Эрехе; в этом районе находился маленький посёлок под названием Точе, там партизаны задержались с целью возможной операции против поста полиции. Но полицейские уже располагали информацией о вероятном присутствии в данном регионе Маруланды. И уже начиналась операция по его поиску. Да и сам Маруланда получил информацию об этом от коммунистов департамента Валье. В окрестностях Точе появились патрули. «Они знали, что мы находимся где-то здесь, но не знали, где именно…». Один из местных друзей партизан принёс им новость: «Кажется, утром сюда прибудет контрповстанческое подразделение, и ведёт его “Эль Грингоˮ…». Этот человек стал настаивать на том, что надо ни в коем случае не упустить возможность расправиться с «Эль Гринго». Дело в том, что в этом районе все сильно ненавидели «Эль Гринго» за те бесчинства, которые он совершал против гражданского населения. «Мы собрали всю возможную информацию – её приносили нам партизаны, переодетые в гражданское из Ла Эрреры, – чтобы определить, как мы можем ликвидировать “Эль Грингоˮ», – вспоминает Маруланда. Была собрана подробная информация обо всех его обычных перемещениях по посёлку. Как правило, он приходил в Ла Эреру после нескольких дней патрулирования грязным и вспотевшим, снимал военную униформу, мылся, немного отдыхал, затем переодевался в чистое и шёл играть в бильярд в одно из небольших кафе. Он играл весь день и всю ночь напролёт, ставил деньги и всегда выигрывал. Он превратился в человека, который внушал глубокий ужас, даже этим своим умением играть. «Нам сказали о том, что есть возможность без особых проблем подстрелить “Эль Грингоˮ через окно этого заведения. Партия карамболя могла завершиться хорошим ударом. Информация о такой возможности выглядела вполне правдоподобной. Уже сам народ предлагал нам способы, как можно покончить с “Эль Грингоˮ. Это был человек, который вот уже 20 лет досаждал местному населению, отравлял ему жизнь. Он превратился в борца с партизанами, внушающего огромный страх…», – вспоминает Маруланда. «Эль Гринго» был очень ценным человеком для армии, и поэтому она берегла его. И Маруланда учитывал это.

Партизаны устроили