– Ага, и он боялся ноги промочить, –усмехнулся сосед, – оттого и разулся на всякий случай.

Кажется, Алена недавно подумала, будто всеработники милиции должны быть наделены логическими способностями? Ну, так онапоторопилась!

– В холле пол был очень мокрый, –повторила наша упрямая героиня. – Его обувь определенно оставила бы следыв вашей комнате. Предположим, у него подошвы были грязные, он боялся наследить,боялся, что вы догадаетесь о посещении постороннего. Или подошвы какие-нибудьприметные, фирменный знак или узор рифленый четко отпечатывается. А затеватьуборку еще и в вашем номере не было времени – я появилась. Вот он и разулся:следы босых ног высыхают быстро и незаметно.

– Вы, наверное, любите детективычитать? – осведомился сосед.

Опять издевается? Эх, знал бы он…

Но не узнаешь.

– Не без того, – только и ответилаАлена. Очень сухо ответила.

Впрочем, сосед не обратил на ее тон никакоговнимания.

– Значит, вы здесь живете уже полдня иотдыхающих видели, пусть даже и не всех, – задумчиво проговорил он. –Не заметили среди них свою знакомую? Думаю, уборщица из здешних обитателей,именно поэтому она так тщательно маскировалась.

– Да в том-то и дело, что здешнихобитателей я практически не видела, – с огорчением сказала Алена. –На обед пришла, когда в столовой народу осталось – раз, два и обчелся, а набанкете, насколько мне известно, публика собралась в основном приезжая.Остальные ужинали по игровым комнатам и барам. Завтра, в смысле, уже сегодня,присмотрюсь внимательней, – пообещала она, начисто позабыв, что завтра, всмысле, уже сегодня, собиралась отряхнуть со своих стоп местный прах. –Хотя, если честно, я эту самую уборщицу толком не разглядела, очень ужотвлеклась на ее одежду. И вообще, она суетилась, большую часть времени стояласпиной ко мне, что-то перебирала в стенном шкафу, швабры-тряпки… Тщательноскрывала лицо, как я понимаю. Вот я ее и не разглядела. И вряд ли узнаю. Еслитолько интуиция мне что-то не шепнет…

– Не верю я этой даме! – сердитосказал сосед.

– Какой даме? Уборщице? Я тоже!

– Да нет, интуиции, – пояснилсосед. – У меня с ней особые счеты. Ладно, сие к делу не относится. Вы мнелучше скажите, как попали на банкет. Ведь Холстин собирал к себе о-оченьизбранную публику. Или вы из его гоп-компании?

Интересные нотки прозвучали в его голосе… Чтоэто – классовая ненависть человека бедного к человеку богатому? Илипрофессиональная неприязнь мента к буржую (вполне, кстати, объяснимая,учитывая, что в основе каждого крупного состояния лежит преступление)? Некопится ли уже на Холстина особая стопочка компромата, который совсем скоробудет уложен в папочку с надписью: «Дело №…»? И не попадут ли гости банкета вчисло подельников?

– На вечеринку эту я попала совершеннослучайно, – поспешила объяснить Алена. – Когда пришла на обед,выяснилось, что сижу за одним столиком с братом не то невесты, не то подругиХолстина, не знаю точно. Мы поболтали, и Вадим Покровский пригласил меня набанкет.

– Он не Покровский, – перебилсосед. – Да и Ирина стала Покровской после замужества. Их фамилия Лютовы.

– А, понятно, – кивнулаАлена. – Значит, на банкет меня пригласил Вадим Лютов.

– Не пойму, – озадачилсясосед. – Вы знакомы с ним, что ли?

– Да нет, он меня впервые увидел.

– И с места в карьер пригласил напомолвку своей сестры с Холстиным? – Голова соседа качнулась из стороны всторону. – С чего бы это?

Ну и нахал! Ну и мужлан!

– Здесь темно, – ледяным тономпроизнесла Алена, – и ничего не видно. Но, может быть, если бы мывстретились днем, вы бы поняли, почему Вадим с места, как вы изволиливыразиться, в карьер пригласил меня на банкет.

– Да? – недоверчиво проговорилсосед. – Ладно, допустим… А он знал, в каком номере вы живете?

– Вроде нет, – попыталась припомнитьАлена. – Точно, нет, не знал: я сказала об этом уже потом, когда Леониданачала меня пугать, мол, Толиков, очень может быть, умер не в парной бане и нев бассейне, а в своей комнате. Я поэтому, если честно, отказалась пойти сВадимом и в бассейн.

– Ах, он вас и в бассейн звал? Интересноекино… – пробормотал сосед.

Ладно, хоть не полюбопытствовал, зачем ипочему Вадим вдруг решил пригласить Алену в бассейн!

– Леонида – это кто ж такая? –спросил он затем. – Толстуха, которая сидит за одним столиком с Лютовым иего сестрицей?

– Она самая.

– А с чего она начала вас пугатьрассказами про покойника? – насторожился Аленин собеседник. – Ей-токакая забота была, пойдете вы в бассейн или нет?

– Представления не имею, – не безтонкости улыбнулась Алена. – Спросите у нее.

– Понадобится – спрошу, – оченьсерьезно ответил сосед, и Алена вспомнила, где он работает. Это был именно рабочийголос. С обладателем такого голоса следовало говорить серьезно, поэтому онанасторожилась. И не зря.

– Между прочим, ваша Леонида отчастиугадала, – сказал сосед. – Толиков умер именно в бассейне. Да,официальная версия – сердечный приступ в парилке, но лишь потому, что такудобнее для следствия. Кстати, я забыл спросить: вы о моей профессии и впрямькак-то сами догадались или сболтнул кто?

Алена вгляделась в темный силуэт, маячившийнапротив. Странно, что сосед так и не присел – стоит перед ней, словно ученикперед учительницей или задержанный на допросе. Хотя, судя по фильмам и книгам,там предлагают присесть.

– Именно что сболтнул, – кивнулаона. – Вернее, сболтнула. Потому что это была особа женского пола. Аименно – та же Леонида. Она просто-таки с придыханием сообщила, что вы генийсвоего дела, а также образец высокой морали.

– Что, так и сказала? – недоверчивоспросил сосед.

– Не дословно, но смысл был именнотаков, – с удовольствием подтвердила Алена. – Не представляете, дочего же трудно мне было сдержаться и не рассказать о вашем особом расположениик одной из уборщиц «Юбилейного»! Могу себе представить, что с ней было бы, еслибы я все же…

– Но вы все же сдержались? – вголосе мужчины прозвучало беспокойство.