– И ты не удивилссся голоссу?

– Я перестал удивляться странным вещам еще в детсадике. – доверительно сообщил Ру. – Там так получилось, что я, благодаря бабушке, с самого детства был реалистом и твердо знал, что никаких волшебных существ нет, все это плод фантазии. И Деда Мороза не существует. А тут Новый год, утренник, и бац – к елке выходит живой Дед Мороз! С тех пор я стал верить в Деда Мороза и перестал верить бабушке. Ты… оно тебе точно надо?

Тейлитэ взяла в руки отрубленную голову убитого чудища. Всмотрелась в его блеклые глаза. Щелкнула пальцем по ощеренным клыкам, на которых еще не засохла кровь прошлой жертвы.

– Точно надо. Я хочу изучить это сссущество.

На пороге аптеки их встречал уже одевшийся Чадов, с автоматом наперевес и ботинком Вахтера в кармане.

– Ну ничего себе вы тут воюете… Мадмуазель, а чего вы так уставились на мою мощную фигуру?

– Назад! – внезапно крикнула Тейлитэ, с силой метнув куда-то за спину летчику трофейную голову чудища. Чадов, стоит отдать должное, мгновенно развернулся, заметил нечто невидимое, от чего отскочила брошенная голова, вскинул автомат и всадил в призрака длинную очередь. Без особого эффекта.

По ушам ударил мерзкий скрип, словно провели по стеклу куском пенопласта. Затем хлопнуло, окатило волною воздуха, сбив с ног летчика, потащило прочь. Тот с матом отбивался, лупя по невидимке прикладом. Следом подскочил Вахтер, пытаясь всадить в невидимку меч.

Вахтер с ужасом почувствовал, что тварь схватила его своей лапищей, потянула вверх, затем часто-часто захлопали над головою невидимые крылья. Летчик болтался рядом, схваченный другой лапой.

– Хватайся крепче за эту суку! – заорал Чадову Вахтер. – Я сердцем чую, сейчас поднимет нас и бросит с высоты!

Сам он получше схватился за воткнутый в тварь и застрявший в ее мясе меч, пробуя провернуть в ране.

– Тейли! – крикнул летчик. – Может, чего придумаешь?

– Я боюсссь, вам это не понравитссся! – подала голос с земли Тейлитэ.

– А сейчас то мы тут кайф ловим! – злобно сказал летчик. Его тряхнуло, он едва не скользнул вниз, но успел, извернувшись, схватиться за что-то невидимое, какой-то отросток уносившей его прочь твари. Вахтер увидел его слегка побелевшее лицо, летчик буркнул:

– Ух ты! Мальчик…

Тварь извергла просто сумасшедший визг, крутнулась в воздухе, мгновенно уходя в облака. Двух мужчин она несла без особых усилий.

Третий кунг по утрам никто не беспокоил. Обычно там после ночных выходов или простого дежурства – тоже ночного, отсыпался Страшила. И как всегда за ним водилось, спал он тревожно. А перед пробуждением просто орал. Что именно орал – мутная и давняя история.

Сам Страшила не рассказывал. Но все на базе по обрывкам его сонных выкриков уже понимали, что с командиром разведчиков произошла какая-то не самая веселая история. Каким-то образом связанная с минометчиками противника. Вроде как он вместе со своим отрядом был направлен найти и уничтожить минометную батарею, которая активно работала по медсанбату, но финал истории никто не знал.

Сейчас он заорал:

– Крош, справа у горки! Сотками накидывают! Третий расчет у горки! Ложи их, я поддержу!

Страшила подскочил в постели, таращась перед собой абсолютно пустыми глазами. Его пробуждение наблюдал командир базы, полковник Виктор Пантелеевич Уткин.

Опаленное, посеченное лицо Страшилы с парой шрамов над разбитой бровью, сломанным носом и суровыми, глубоко посаженными глазами кого угодно могло ввергнуть в холодный пот. Особенно, когда он был опухший со сна. По сравнению с ним даже Джефф Монсон мог показаться вполне себе субтильным миловидным подростком.

– Опять сраные минометчики, – прогудел Страшила. – Пойти что ли, душу отвести, дать звезды нашим, из группы артподдержки. Может тогда ихние сниться перестанут.

Командир части терпеливо подождал, пока спящий натянет штаны и китель.

– Говори, Пантелеич, я в сборе.

– Твой дружок с той стороны подал голос. Нашел летчика. Решили мы не рисковать: наши недопартнеры вывозят его на свою натовскую авиабазу, а ты там его вертолетом подхватишь. Давай, выручай друга!

– Таких друзей за хрен да в музей, – буркнул Страшила.

Виделся он с Вахтером в последний раз пару лет тому назад. В последнюю встречу «друг» огрел его бутылкой от шампанского, оставив синяк в пол лица. Правда, почему и при каких обстоятельствах Вахтер его стукнул – Страшила не помнил, то ли из-за количества выпитого, то ли из-за удара бутылкой шампанского.

– Кого в армию по объявлению набрали, с тем и страдать придется, Сережа. Вот к нему и спасенному им летчику ты и покатишь на вертушке. Возьмешь с собой пару пацанов, больше нет смысла. И еще – с тобой Бижутерия поедет. С оператором.

– А я думал, в чем подвох, – сказал Страшила. – Эту очкастую макаку ты нарочно мне подсунул? Чтоб с вертолета скинул на нужной высоте?

Бижутерией называли репортершу телеканала министерства обороны. Военное начальство переманило ее из основного федерального СМИ, пообещав неплохую зарплату и все привилегии околовоенных рисков.

Перед военным людом та старалась показать свою элитарность, время от времени вбрасывая в речь английские словечки, активно демонстрируя отличное произношение, будто ведущий с MTV. Хотя по мыслям Страшилы, когда приходится общаться на английском с испанцами, корейцами, иранцами, турками, курдами и прочим разношерстным людом, последнее, о чем они думают, так это о произношении.

Еще пару раз репортерша как бы между прочим рассказывала, что летала в Париж на шоппинг в выходные. Покупала модные украшения в лучших ювелирных магазинах. Посмотрев пару ее репортажей, в которых она обозвала Су-34 «крокодилом», а пулемет «Корд» пушкой, жители военной базы единодушно решили, что покупать ей в Париже надо было мозги, а не понтовую бижутерию. А там с чьего-то острого языка так и пошло – Бижутерия, Бижутерия. Вот и прозвище получилось.

Коротко свистнув, Страшила подозвал дневального, велев передать своим пацанам, чтобы готовились на выход в полной боевой.

Через пять минут два самых лучших бойца уже подбегали к Страшиле, издали отдавая честь. Уставщину их командир очень любил и считал дисциплину залогом успеха. Поэтому даже с учетом множества переделок, через которые ему удалось пройти со своими пацанами без потерь, панибратских отношений не сложилось.

– Крош, твою дивизию, нафига ты автомат притащил, где пулемет?

– Все в рамках доступной логики, тврщ кмдыр! У меня нет пулемета, поскольку я не пулеметчик! – бойко отозвался Крош – долговязый сухощавый парень с живыми глазами и продолговатым носом.

Лицо его слегка портил, а скорее, просто делал оригинальным шрам прямо над верхней губой, от чего вперед выпячивались два зуба. Потому, собственно, он и заработал себе прозвище героя «Смешариков».