Этот довод подходит не только в отношении гамадрилов Куммера и Цукермана, но и в случаях близкородственных им других видов павианов, у которых самки не «принадлежат» никаким самцам. У этих павианов — представленных видами чакма, а также анубисами и желтыми павианами — самки независимы. Они образуют независимое от самцов сплоченное родственное сообщество. По достижении половой зрелости сыновья их уходят, чтобы присоединиться к другим стаям — как живущие в стае взрослые самцы когда-то пришли извне.

В золотую эпоху маскулинной приматологии акцент делался исключительно на драчливых самцах. Их описывали в почти милитаристских терминах и считали исполнителями функции власти. Иерархия самцов была главной опорой сообщества, которая регулировала все аспекты социальной жизни, включая безопасность матерей и потомства[141]. Самки павианов путешествуют с детенышами на спине, а материнский хвост служит малышам спинкой кресла. Ученые описывали порядок павианов в стае как нечто похожее на боевое построение: многочисленные самки с детенышами в страхе сгрудились посередине в окружении самцов с внушительными клыками, готовых дать отпор внешней угрозе.

И все же первые женщины-приматологи воспринимали это иначе. Для них ядром общества были самки павианов. Сети родственных связей между самками остаются неизменными, укрепленными неоднократным грумингом и мягким урчанием над детенышами друг друга.

Одним из первых павианологов была бунтарка Тельма Роуэлл. Я живо помню эту британскую исследовательницу из-за чертовщинки у нее в глазах. Одно ее присутствие на конференциях практически гарантировало скандал, поскольку, пока мужчины говорили о роли соперничества и статуса, Роуэлл просто заявляла, что ни разу не видела достаточных тому доказательств. Она выступала разрушителем научных устоев. Поставив под сомнение саму концепцию социального доминирования, Роуэлл спровоцировала бурную многолетнюю научную дискуссию. Не может ли быть, спрашивала она, что, предоставляя приматам концентрированный источник пищи (общепринятый метод в полевых исследованиях того времени), мы принуждаем их к иерархической структуре общества?

Сама Роуэлл изучала лесных павианов в Уганде, не выкладывая перед ними еду, чтобы к ним приблизиться. Ее обезьяны были относительно мирными, и самцы никогда не бросались в бой в случае опасности: «Самцов павианов часто описывают как защитников стаи, но я такого ни разу не видела и даже представить себе не могу, поскольку павианы в Ишасе при всякой предполагаемой опасности обращались в бегство… вся стая убегает при всякой серьезной угрозе, длинноногие самцы впереди, а самки, несущие самых тяжелых детенышей, позади»[142].

Наблюдения за тем, как павианы реагируют на хищников, настолько немногочисленны, что даже непонятно, каким образом приматологи определили роль самцов как защитников. Может быть, люди это просто выдумали? Только в ходе одного исследования было задокументировано достаточное количество эпизодов, в которых обезьяны встречались с хищниками. Американский антрополог Курт Басси провел 2000 часов, следуя за павианами чакма в Ботсване, и проводил ночи неподалеку от их мест ночевок. Он обнаружил, что леопарды нападают на павианов (и убивают их) только в темноте. Они никогда не делают этого в светлое время суток. Вряд ли самцы павианов в состоянии защитить стаю от ночного нападения такого грозного охотника, даже если днем они сами пристают к леопардам[143].

Басси также видел много встреч со львами в разгар дня или в сумерках. Львы слишком крупные животные, чтобы бояться павианов. Каждый павиан, большой или маленький, реагировал на этих представителей семейства кошачьих, взбираясь на дерево и подавая оттуда громкие сигналы тревоги. Иногда после нападения льва взрослые самцы рьяно раскачивают ветки и лают на врага, но только для вида. Эти наблюдения, так же как наблюдения Роуэлл, никак не подтверждают идею о героизме защитников в стае, которая тем не менее вошла в число азбучных истин из учебников антропологии.

У Роуэлл были свои трудности как у женщины-приматолога. Когда в 1961 г. она представила статью в журнал Зоологического общества Лондона как Т. Э. Роуэлл, общество пригласило ее прочитать лекцию перед его уважаемыми членами. Говорят, что члены общества узнали о гендере автора и лектора, только когда Роуэлл вошла в зал. Возникла неловкая ситуация. После лекции предполагался ужин, но никто не пожелал сесть за стол с женщиной. В это трудно поверить, но они попросили Роуэлл поесть за кулисами. Она отказалась[144].

Роуэлл, как и Гудолл, вошла в число женщин-приматологов первой волны, за которой вскоре последовала гораздо более многочисленная вторая волна. В 1985 г., два десятилетия спустя после вышеописанных разногласий, американская женщина-антрополог Барбара Сматс написала мою любимую книгу о павианах «Секс и дружба у павианов» (Sex and Friendship in Baboons)[145]. Тем не менее термин «дружба» вызвал недоумение из-за циничного восприятия природы в те времена. Никто не возражал против отсылок к «врагам» или «соперникам» животных, но могла ли существовать между ними настоящая дружба? Такой термин предполагает, что животные способны нравиться друг другу и быть верными — именно это Сматс описала в своих исследованиях, посвященных павианам. В наши дни мы знаем, что каждому необходимы друзья и семья. Это снижает риск смертности среди социальных животных так же, как и среди людей[146].

В отличие от павианов гамадрилов самцы саванных павианов (анубисов) не навязывают свою волю, и дружба между представителями разных полов у саванных павианов полностью добровольна и основана на взаимном влечении. Эти отношения могут быть сексуальными, но чаще остаются платоническими. Павианы начинают с «флирта» (украдкой поглядывая друг на друга в течение нескольких дней), после чего одна из особей делает «зазывную мину», поднимая брови и дружелюбно причмокивая губами, и пара начинает проводить много времени в обществе друг друга. Они вместе перемещаются и добывают пищу, жмутся друг к другу ночью, чтобы согреться. Здесь нет никакого принуждения, только привязанность и доверие. У каждой самки в стае обычно есть по крайней мере один друг-самец, обычно их бывает двое, и, поскольку самцов меньше, чем самок, иногда у одного самца может быть несколько подруг. У самца-старожила их может быть пять или шесть. Для самки, которая намного меньше самца, огромным преимуществом таких отношений является возможность обзавестись могучим защитником. Друзья-самцы защищают и ее саму, и ее детенышей — от других самок и особенно самцов.

Я наблюдал собственными глазами то же самое, что и Сматс, — в той же стае недалеко от деревни Эбурру в Кении. Закономерность всегда проще увидеть после того, как ее описал кто-то другой, — я изучал эту стаю десятью годами позже. Молодой половозрелый самец, которого ученые назвали Веллингтоном, пришел из другой стаи всего несколькими днями ранее. Он до крайности нервировал остальных павианов анубисов своей наглостью и длинными острыми клыками, которые самец регулярно демонстрировал во