Бонобо все чаще фигурируют в феминистском дискурсе как последняя надежда человечества. Само их существование является доказательством, что мужское доминирование не присуще нам от природы. Я ничего не имею против таких выводов, при условии что мы не забываем о существовании настолько же родственного нам вида — шимпанзе, — который довольно сильно отличается от бонобо. У каждого из этих видов человекообразных обезьян есть своя специфика, что осложняет попытки напрямую экстраполировать их поведение на нас. В данном случае лучше сравнивать все три вида, включая наш собственный и двух наших ближайших родственников, чтобы выяснить, что у нас общего, а что отличает каждый из этих видов от двух других.

Поведение бонобо разрушает расхожие представления о нашем наследии. Как минимум оно намекает на большую гибкость, чем считалось раньше. К сожалению, мало людей знают, что такое бонобо, и в лучшем случае называют их «мартышками бонобо». Тем не менее они не мартышки, а бесхвостые гоминиды, так же как и мы. Это обеспечивает им особый статус в дискуссиях об эволюции человека. Мой недавний визит в заповедник «Лола» наглядно показывает, что мы узнали об этой замечательной обезьяне за последние двадцать лет.

Обходя заповедник, мы с Клодин говорим по-французски о трудностях содержания лесистого вольера вблизи столицы Демократической Республики Конго (ДРК). Это требует постоянной бдительности из-за людей, вторгающихся на территорию заповедника, чье присутствие нетрудно заметить. Население Киншасы, мегаполиса с плохо развитой инфраструктурой, достигло как минимум 12 млн человек (точная цифра никому не известна). Несмотря на масштабы города, его шум почти не достигает заповедника «Лола». Вольеры заповедника и в самом деле напоминают рай для примерно семидесяти пяти бонобо, спасенных от торговцев мясом диких животных.

В 1993 г. Клодин забрала нескольких умирающих от голода бонобо из городского зоопарка и медицинской лаборатории. До появления заповедника в этой красивой местности располагался отель с выходом к близлежащей реке Лукайя и водопадам. Бывший президент страны Мобуту Сесе Секо останавливался здесь на отдых в выходные дни. Теперь его бассейн стал водохранилищем для бонобо.

Клодин с жаром рассказывает о бонобо. Она помнит по именам всех до единого и знает душераздирающую предысторию каждого. Большинство из них были найдены прижавшимися к своим матерям, застреленным в чаще леса. Поскольку детеныши были слишком тощими, чтобы продавать их на мясо, но считались очаровательными питомцами, браконьеры привозили их живыми на черный рынок. Иногда их приковывали к матерям, представлявшим собой на тот момент груду мяса. Люди покупали малышей бонобо, не осознавая, что те редко выживают без материнской любви и правильного питания. Поскольку содержание бонобо в доме незаконно, этих сирот обычно конфисковывали и отвозили в заповедник. Некоторых обнаруживали среди багажа в международном аэропорту — приготовленными к незаконному вывозу из страны. Они прибывают в заповедник полные паразитов, с животами, распухшими от голода, покрытые ожогами от сигарет, полученными за годы содержания в тесной клетке в какомнибудь баре. У них часто бывает красная воспаленная кожа на ногах или на шее после того, как их туго привязывали к клетке. В заповеднике «Лола» их лечат, выводят паразитов и кормят в питомнике из бутылочки. Здесь они оправляются от травмы и весело бегают по вольерам вместе с другими сиротами.

По прибытии каждому малышу бонобо назначается местная женщина, которая становится его суррогатной матерью, или, по-французски, «маман». Она проводит все свое время с этим детенышем — носит на руках, кормит, купает, играет с ним. Маман также ругает детенышей, если те слишком разойдутся и начнут друг друга задирать. Сироты остаются в питомнике, пока не достигнут пяти лет, после чего их переводят в одну из больших групп. Сразу видно, как сильно они привязываются к своим маман. Присев рядом с маман и ее детенышем бонобо, Клодин зовет его к себе на колени. Малышка бонобо балуется так же, как все дети, например забирается вверх по Клодин, дергает за волосы, пытается схватить очки и заглядывает под одежду. По знаку, который рукой подает Клодин, маман тихо встает и уходит. Бонобо немедленно теряет всякий интерес к играм, издает резкий жалобный писк и бросается следом за маман. У нее обиженное лицо ущемленного бонобо, который страшно боится, что его бросят.

Клодин было всего три года, когда она впервые прибыла в ДРК, которую тогда называли Бельгийским Конго, куда ее отца отправили в качестве государственного служащего. Она харизматична, имеет большие связи и весьма уважаема в стране за решительный характер. Она может проделывать такое, чего не добиться чужакам. Я восхищен масштабом ее проекта, которым теперь руководит ее дочь Фанни Минези и ее муж, ветеринар Рафаэль Беле. Это требует профессиональных навыков привлечения финансирования, администрирования и высокой степени организованности. Чтобы управиться со всеми обезьянами, в заповеднике работает много конголезцев, которые ухаживают за растительностью, охраняют территорию, выращивают фрукты и овощи, проводят экскурсии. Клодин знает по именам не только всех бонобо, но и всех работников заповедника. По конголезскому обычаю к человеку старше определенного возраста принято обращаться как к «папе» или «маме», а дальше называть их по имени, например, папа Дидье или мама Ивонна. Меня здесь зовут «профессор Франс». У каждого свои четкие обязанности и каждый глубоко переживает за заповедник и его расходы. У папы Стэни, который работает тут с первого дня существования заповедника, слезы наворачиваются на глаза, когда я спрашиваю его о Мими, одной из первых бонобо, которых здесь приютили.

Эта худенькая самка с длинной мордой и крупными ушами прибыла в заповедник, будучи восемнадцатилетней девственницей. Избалованная жизнью в человеческом доме, она смотрела телевизор, спускала за собой воду в туалете, играла с детьми, листала журналы, доставала еду из холодильника, мыла руки и спала на человеческой кровати. Неудивительно, что, поселившись в заповеднике, Мими пыталась помыкать людьми. Ей не нравилось питаться вместе с этими волосатыми дикарями (другими бонобо), и она предпочитала поглощать фрукты и овощи в одиночестве. Она требовала еду, хлопая в ладоши. У нее было свое местечко на холме, где она ждала, пока остальных бонобо покормят на острове. Папа Стэни кидал ей большую бутылку молока, и никто не решался отобрать ее у Мими. Среди сотрудников ее быстро прозвали Принцессой Мими. Но я также слышал, как ее сравнивают с королевой или императрицей.

Поначалу у Мими была привычка строить планы побега. Однажды она пришла к двери Клодин с гамаком и одеялом под мышкой, решительно настроенная вернуться к роскошной жизни, которую когда-то вела. После того как Клодин потакала ей несколько дней, ее