— Маленькая дампирка! Давно пора.

Адриан, с бокалом в руке, махал мне. Прекрасно. Нам пришлосьумолять, чтобы нас взяли, а вот Адриан каким-то образом просто втерся сюда.Лисса с Кристианом сидели вместе. Ну, я и устроилась рядом с Эдди, в надеждедержаться подальше от Адриана. Эдди уступил мне место у окна. Адриан встал,занял кресло перед нами и без конца поворачивался, чтобы поговорить со мной;это было все равно что сидеть рядом с ним. Его болтовня и бесцеремонный флиртсвидетельствовали о том, что он начал прикладываться к коктейлям задолго дотого, как мы поднялись на борт. Я и сама была не против выпить бокал-другой,когда мы поднялись в воздух. Почти сразу же у меня дико разболелась голова, и ятешила себя фантазиями о водке, способной заглушить боль.

— Мы будем при дворе, — болтал Адриан. — Тебяэто возбуждает?

Я закрыла глаза и потерла виски.

— Что именно? Двор или суд?[6]

— Двор, конечно. Ты платье прихватила?

— Никто не надоумил меня сделать это.

— Так… Значит, «нет».

— Да.

— Да? Я подумал, ты имеешь в виду «нет».

Я открыла один глаз и сердито уставилась на него.

— Я имею в виду «нет», и ты прекрасно понимаешь это.Нет, я не взяла с собой платье.

— Ничего, мы раздобудем его для тебя, —великодушно заявил он.

— Собираешься поводить меня по магазинам? Думаю, тебявряд ли можно рассматривать в качестве надежного спутника.

— Поводить по магазинам? Зачем это? Прямо там живутпортные. Тебе сошьют что-нибудь по специальному заказу.

— Мы долго там не пробудем. И неужели мне вправду нужноплатье для того, ради чего мы отправляемся туда?

— Нет, мне просто хоч??тся увидеть тебя в платье.

Я вздохнула и отвернулась к окну. Боль все еще пульсировалав голове. Наверно, давление воздуха на высоте другое. Периферийным зрением язаметила какую-то вспышку и удивленно повернулась в ту сторону, но за окном небыло ничего, кроме звезд.

— Что-нибудь черное, — продолжал Адриан. —Атлас, мне кажется… может, с кружевной отделкой. Тебе нравятся кружева? Унекоторых женщин они вызывают зуд.

— Адриан…

Это было как молот — молот снаружи и внутри моей головы.

— Или бархатная отделка. От нее зуда точно не бывает.

— Адриан…

Казалось, у меня болят даже глазницы.

— И разрез на боку — чтобы продемонстрировать твоивеликолепные ноги. Он может доходить почти до бедер и идти так слегка по дуге…

— Адриан! — Взрыв внутри моей головы. —Можешь заткнуться хоть на несколько мгновений?

Я вопила так громко, что, наверно, даже пилот услышал меня.На физиономии Адриана появилось редкое для него выражение крайнего изумления.

Альберта, сидящая напротив Адриана через проход, вскочила.

— Роза, что происходит? — воскликнула она.

Я стиснула зубы и потерла лоб.

— У меня чертовски жуткая головная боль, а он никак незаткнется.

Я только спустя несколько секунд осознала, что выругалась,отвечая инструктору. Опять где-то сбоку, но с другой стороны я, кажется,увидела еще одну тень, пронесшуюся сквозь самолет, и вроде бы с чернымикрыльями. Вроде летучей мыши или ворона. Я закрыла глаза.

— Господи, почему она никак не проходит?

Я думала, Альберта выбранит меня за мой взрыв, но вместоэтого услышала, как Кристиан сказал:

— Она сегодня не успела поесть, хотя была оченьголодна.

Я открыла глаза. На лице Альберты появилось выражениетревоги, за ее спиной маячил Дмитрий. Все новые и новые тени проносились в полемоего зрения. В основном расплывчатые, но, клянусь, я видела нечто похожее начереп в обрамлении тьмы. Я быстро замигала, и все они исчезли. Альбертаобратилась к одной из стюардесс:

— Не могли бы вы принести ей что-нибудь поесть? Иобезболивающую таблетку?

— Где болит? — спросил Дмитрий.

Со всем этим проявленным ко мне вниманием мой взрыв казалсясовершенно неуместным.

— Голова… Уверена, это пройдет… — Под внимательнымвзглядом Дмитрия я ткнула пальцем в центр лба. — Как будто что-торазрывает череп изнутри. И позади глаз боль. И еще все время такое чувство… ну,будто что-то попало в глаз. Вижу тени или что-то в этом роде. Когда я мигаю,они исчезают.

— Ах, это симптом мигрени — когда проблемы созрением, — сказала Альберта. — Это называется аура. Такое иногдабывает перед приступом головной боли.

— Аура? — испуганно спросила я и глянула наАдриана.

Он смотрел на меня поверх спинки своего кресла, обхватив ееруками.

— Это не то. — Улыбка тронула его губы. —Просто названия одинаковые. Как двор и суд. Аура мигрени — это образы и свет,которые появляются перед ее приближением. Она не имеет ничего общего с ауройлюдей, которую я вижу. Но я скажу тебе… аура, которую я вижу сейчас… та, чтовокруг тебя… она потрясающая.

— Черная?

— И не только. Это очевидно даже после всего того, чтоя выпил. Никогда не видел ничего подобного.

Я не понимала, что из этого следует, но тут вернуласьстюардесса с бананом, батончиком гранолы[7] и ибупрофеном. Этойеде, конечно, было далеко до французского тоста, но мой пустой желудокобрадовался и ей. Я все съела, проглотила таблетку и прислонила подушку к окну.Закрыла глаза, надеясь, что засну и головная боль пройдет до того, как мыприземлимся. По счастью, все вокруг молчали.

Я уже начала слегка задремывать, когда почувствовала легкоеприкосновение к руке.

— Роза?

Открыв глаза, я увидела в кресле Эдди Лиссу. Тени с крыльямилетучих мышей порхали позади нее, голова по-прежнему болела. В водовороте тенейя снова увидела что-то вроде лица, на этот раз с широко раскрытым ртом иогненными глазами, — и вздрогнула.

— Все еще болит? — спросила Лисса, пристальноглядя на меня.

Я замигала, и лицо исчезло.

— Да, я… Ох, нет! — До меня дошло, что онасобирается делать. — Не нужно. Не трать на меня силу.

— Это легко, — ответила она. — Почти нестопит усилий.

— Да, но чем больше ты используешь дух… тем сильнее этовредит тебе в будущем. Даже если сейчас будет легко.

— Об этом я еще успею побеспокоиться. А сейчас…