— Ну ты гадёныш, — хриплю.

Обращаю на него заплаканный взгляд. Сидит, прислонившись к стене, согнув одну ногу и положив на колено руку. Расслабленная поза. Абсолютно удовлетворённая.

— На самолёт не опаздываешь? — пробуя скрыть смятение, задаю вопрос.

Медленно, лениво поднимает веки. Взгляд тяжёлый. Тёмный. Лишённый морали и нравственности. Специально для меня.

— Твоё обучение только началось. Поэтому пока задержусь здесь.

Бесит. Самодовольный, самоуверенный козёл.

Как можно быть одновременно необыкновенно нежным и отвратительно грубым?

Моё лицо, волосы и шея в смеси слюны и спермы. Нахожу в себе силы подняться. В теле лёгкость и усталость. Но ещё немного, и коктейль на моей коже начнёт засыхать, а она покроется коркой.

Включаю воду в душевой кабине. Настолько горячую, что она обжигает. Стою так некоторое время. Пар распространяется по комнате. Ещё чуть-чуть, и я сварюсь. Но струи воды приятны. Прикрываю глаза, тело ватное. Хочется спать и есть. Вдруг ощущаю, что температура падает до нормальных значений. Человеческих.

Открываю веки и вижу волосатую руку, шурующую в районе крана.

Затем тело, прижимающееся ко мне сзади. Хочется оттолкнуть его. Послать к чертям, но, когда губы целуют плечо. Изгиб шеи. Я теряюсь. Снова нежность. Кнут и пряник.

Пытаюсь успокоиться. Отдаюсь в его власть, откидываясь на мощную грудь спиной. Пока его руки скользят по моему телу, смывая следы нашего секса.

Свежее полотенце, в которое он кутает моё почти погрузившееся в сон тело, приятно раздражает разгорячённую кожу. Тревожно вспоминаю, в каком виде мы оставили кровать. Что заставляет меня пробудиться.

Ратмир опускает меня в мягкое кресло. А я наблюдаю, как он заправляет кровать. Очень сексуальное зрелище. Не знала, что он умеет справляться с простыми, бытовыми делами. Причём легко и ловко. Как и с моим телом.

Бросает мне свою майку и трусы. В этом доме, видимо, нет комплектов одежды для каждой любовницы по дням недели. Даже не знаю, стоит ли радоваться.

— Оденься. Не смогу спать, если ты будешь рядом голой, — вполне серьёзно заявляет.

Медленно выползаю из кокона полотенца. Затягиваю на огромных хлопковых трусах кулиску на поясе. Затем приходит черёд майки, в которой тут же тону. Ворот шеи слишком широкий для моих плеч.

— Я голодная, — капризно, надув губы, произношу.

Сабуров сонный, уставший, а мне вдруг хочется узнать его реальное отношение к себе. Сегодня эта квартира пустая. Здесь нет услужливой Нур, готовой в любой момент приготовить обед по одному его кивку.

Напряжённо ожидаю, что он пошлёт меня на кухню творить женские дела.

Он уже успел натянуть штаны. Но, признаться, вид его обнажённой груди тоже меня заводит. Тяжело вздыхаю, когда он подходит ближе и протягивает мне руку.

Осторожно кладу в его ладонь свои пальцы. Ратмир помогает мне подняться и выводит из спальни. Пока ведёт меня по коридору, чувствую, как его большой палец рисует круги на моей ладони. Приятно до дрожи. Необычно. Я уже сама готова отступиться от своего плана и предложить приготовить ему борщ. Ну и плевать, что не умею.

Мы заходим в блестящую металлом кухню. Холодную и стерильную.

Подталкивает меня к стулу, а сам заглядывает в холодильник.

Полагаю, что он должен быть пустым, раз Сабуров не планировал здесь оставаться.

— Есть лосось с запечёнными овощами. Хочешь? — оборачивается на меня.

— Хочу.

Мысли о еде только подстегнули мой аппетит.

Разогревает в микроволновке, а через минуту ставит тарелку передо мной. Пахнет обалденно.

Передаёт мне вилку. Стейк рыбы просто огромный. Сразу видно, что её готовили для него. Но мне повезло, и он не успел с ней расправиться. Еда тает на языке. Идеально сбалансированный вкус.

— Не думала, что после секса так захочется есть, — удивлённо замечаю и поднимаю на него взгляд.

В кухне полумрак. Мне сложно разглядеть, что скрывается в его глазах. Но вновь становится не по себе от его тяжёлого взгляда. Что я сделала не так?

Он наклоняется чуть ближе ко мне и целует, проникая языком в рот. Настойчиво и алчно. Я бросаю вилку, забывая про еду. Отвечая на ласку. Приятную. Вкусную. Достойную всех звёзд Мишлена.

Сабуров отпускает меня так же резко, как и притянул. Приземляюсь попкой обратно на стул. На языке вновь вертится это настойчивое признание. Так хочется сказать, что я люблю его. Кусаю себя за щёку, чтобы промолчать.

— Кажется, я сыта, — вот тебе и три заветных слова.

— Как ты умудрилась остаться девственницей? — охватывает меня взглядом. Голое, торчащее в разрезе майки плечико, острые холмики груди, прикрытые тонкой тканью. Губы… после минета.

От его голоса приятная дрожь проходит по телу, и я свожу коленки вместе.

Пожимаю плечами.

— Мне некогда было заводить отношения. Я занималась спортом и сестрой, — отвечаю, умалчивая о том, как при этом пыталась увернуться от приставаний отчима, — а когда деньги понадобились позарез, особого выбора не оставалось.

От горьких мыслей сводило горло. Я вспоминала то время, как жуткий сон. Хотя тогда казалось, что всё нормально. Успев позабыть после смерти отца, что значит жить по-человечески. Но я поклялась себе, что больше никогда не вернусь к роли загнанного зверя.

— Но появился ты и вместо секса предложил швабру, — неловко шучу, пытаясь скрыть смущение.

Внимательно наблюдает за мной. Ему не весело.

— В доме отца твоей сестры у тебя не должно было возникнуть таких проблем, — произносит с подковыркой, приподнимая мой подбородок. — К тебе ведь там хорошо относились?

Взмахиваю ресницами. Его губы чуть-чуть, почти незаметно изогнуты, но до улыбки это не дотягивает.

— За исключением того, что отец Ани ужасный зануда, там было неплохо. Ты скучал по мне?

Он очевидно не ожидал подобного вопроса. Откинулся на спинку стула, немного прищурив глаза. Будто пытаясь определить, какую дозу информации мне можно сообщить.

Я же не дышала в ожидании ответа. Ведь скучают по тем, кто дорог, разве не так?

— Я думал о тебе.

Произносит так сухо, что становится обидно. В Сахаре и то влажность выше.

Думал — не значит томился от безнадёжной любви. В его устах это звучало так, будто он размышлял, как можно будет лучше распорядиться со своей собственностью. Продать, сдать в аренду, подарить. Или лично использовать.

Я поднимаюсь в намерении убрать остатки еды. Глаза щиплет от слёз. Возможно, это всё гормоны после яркого секса — резко жахнули вниз, не знаю. Но справиться с эмоциями я не могла.