— Пока ты находилась далеко, было куда легче контролировать себя.

От его внезапной откровенности мои губы вытягиваются в букву «о».

— Контролировать? — переспрашиваю, будто значение этого слова мне неведомо, а сама радостно, как ребёнок, получивший долгожданный подарок, улыбаюсь. — Неужели господин Сабуров иногда теряет голову? Я твоё слабое место?

Кончиками пальцев легонько проводит по моей мокрой и скользкой от масла ягодице. Меня подбрасывает от этого прикосновения. Мурашки возбуждения ползут по телу. Даже не подозревала, что почти невинный жест может вызвать столь острое волнение.

Вдавливаю ногти в его плечи от переизбытка чувств.

— Ты иголка, спрятанная в яйце, — поднимает на меня взгляд. Новый. По-мальчишечьи весёлый. Делающий его куда моложе того человека, с которым я познакомилась в ночном клубе и которому тогда же отсосала.

Мне так непривычно наблюдать подобное выражение на его лице. Может, это мираж? Дабы убедиться в обратном, провожу рукой по его вискам, опускаясь к скулам, носу. Большим пальцем очерчиваю контур губ.

Следит за моими действиями напряжённо.

— На Кощея ты совсем не похож, — замечаю, выразительно кивая на его тренированное тело.

Сердце радостно бьётся об рёбра. Ещё пара таких взглядов и слов, и я его окончательно потеряю. Оставлю валяться прямо под ногами своего возлюбленного. Одно неловкое движение, и наступит, раздавит, так что от него останется лишь кровавый след, который затем обведут белым мелком. Но ради этого мгновения я готова перетерпеть ноющую боль в пустой груди.

— Подкачался, — криво ухмыляется, направляет струю воды из душа на мой лобок. Задыхаюсь, втягиваю живот, пока он смотрит мне в глаза и проводит рукой по промежности. Омывая.

Раньше казалось, что самый интимный акт между мужчиной и женщиной — это секс. Но нет. Там, в постели, ощущая его в себе, я могла прикрыть веки, отвести взгляд. А сейчас мне от него не скрыться.

— Ненавижу всех твоих подружек-Ягушек, — пробую перевести тему, выбить его из этой развратно-пошлой колеи, словно со стороны наблюдая, как он ставит одну мою ногу на бортик ванны, открывая меня для себя.

— Многих знаешь? — заинтересованный вопрос.

— До хера, — честно отвечаю, давно сбившись со счёта тем девицам, которые случайно встретились на моём пути, пока отрабатывала долг двумя годами ранее. А сколько их всего было?

Вновь выбивает из лёгких воздух, нежно дотрагиваясь пальцами до напряжённой горошинки клитора. Качнулась в его сторону, едва держа равновесие от острых ощущений. Его губы обжигают кожу моего подрагивающего живота. Зубами прикусывает, оставляя розовый отпечаток. Царапает подбородком нежную кожу голого, почти лишённого растительности, лобка. Не изменяя тоненькой полоске волос, указывающей на то, что перед ним взрослая женщина. Теперь уже женщина.

Мои глаза широко распахнуты. Удивлённо изучаю бесов, пляшущих в потемневшей радужке.

— Что ты делаешь? — шёпотом, словно опасаясь, что нас кто-то услышит, робко спрашиваю. Не ожидала от него ничего подобного.

— А я ненавижу всех твоих Ванек, которые хвостом за тобой бегают, — игнорирует мой вопрос, поднимается на ноги, подхватывая меня под попку. Пальцы осторожно проходят между половых губ, и я напрягаюсь всем телом, испугавшись вторжения. Но дальше не заходит.

— Ревнуешь? — держусь за его шею, желая прочитать ответ в глазах. Не доверяя ушам. — Боишься, что уведут?

— Увижу ещё когда-нибудь рядом с тобой мужика, убью не разбираясь. Поняла меня?

Я задавала вопрос в шутку, а ответ получила наотмашь. Серьёзный и жуткий.

Сглатываю слюну, но не киваю. Переживаю за курьеров, доставщиков пиццы и таксистов. Соглашусь, значит, приму такие условия. А я пока не знаю, на что себя обрекаю.

Но Сабуров, похоже, решил показать делом. На что.

Наблюдаю, как он бросает чистое полотенце на пол ванной и опускается на него вместе со мной. Я слабо соображаю в происходящем. Испуганная тем, что он решил всё же войти в меня. Непроизвольно упираюсь ладошками в его накачанную грудь. Ощущая, как от его тела исходит жар возбуждения.

— Меня или несчастного? — уточняю, заставляя себя дерзко улыбнуться. Проверяя границы дозволенного. А на деле понимаю, что в глазах плещется страх.

Ворсинки махрового полотенца раздражают нежную, обласканную пальцами Сабурова, кожу ягодиц. Еложу, будто пытаясь отползти от него. Но Ратмир уводит мои руки за голову, фиксирует, не давая вырваться, и смотрит в глаза, нависая надо мной.

— Я не причиню тебе боль. Пока.

Ощущаю давление в груди. От страха. Более чем сомнительное успокоение с его стороны.

— А потом? — слышу свой писк.

— А потом тебе понравится, — улыбается.

Дёргаю руки. Бесполезно.

— Эй, мистер Грей, только не говори, что у тебя есть красная комната и ты заставишь меня подписывать договор, — в голову приходит всякий бред под его взглядом. Заткнись, Сера. Просто заткнись.

Смеётся, сверкая белозубой улыбкой, заставляющей сердечко пропустить удар. Этот чёрт видел такое попсовое кино?

— Шибари и флаггеляцию попробуем попозже, — выдаёт малознакомый набор букв. И судя по тому, как он сейчас на меня смотрит, представляет, как будет творить со мной всякое непотребство.

— Отпусти, извращенец, — жизнь меня к такому не готовила. Только кино.

— Не переживай. Твоё сексуальное образование мы начнём с азов, — почти невинно целует скулу. Если бы ещё его горячий член не вжимался в моё бедро, было бы совсем ладно. На всякий случай держу ноги сведёнными вместе.

— Слушай, — обращаюсь к нему осторожно, словно он сексуальный маньяк, от которого нужно спастись, — есть вещи, которые я не хотела бы пробовать.

— А я хочу попробовать тебя на вкус, — произносит хриплым от возбуждения голосом.

Наблюдаю, как он опускается ниже. Когда язык медленно обводит ареолу соска, все праведные мысли покидают голову. Вылетают из неё, оставляя её совершенно пустой. Он сейчас может заполнить её любым знанием. Телесным ощущением. Интуиция мне уже шепчет, что если я утрачу контроль, то в итоге подсяду на его член, как на иглу.

Зубами прикусывает твёрдый сосок. Тянет, вызывая сладкую боль. Ноющую. Спина изгибается, подаваясь в его сторону. Ещё ближе. Ещё теснее. Словно из меня изгоняют демонов. Но единственный демон, способный в меня вселиться, не так давно забрал мою девственность и уже покинул тело.

Мои руки ослабели, но их уже давно никто не держит. От избытка чувств я неосознанно сжимаю и разжимаю пальцы. Тело покалывает от вливающейся в него энергии, током бегущей по венам. Делая меня мягкой, податливой, согласной на всё.