— К другим ты была готова, а ко мне нет?

Его губы почти рядом с ухом, торс касается моей спины. Он покрыл меня собой, как жеребец кобылу во время случки, но всё же повернул моё лицо к себе, чтобы видеть его выражение.

Я кусаю губы, чтобы не признаться, что не было других.

— Иди к чёрту!

— Иду.

Он входит в меня резко, одним движением, вызывая крик, исходящий глубоко изнутри. Боль такая острая, горячая, что я инстинктивно пытаюсь от неё избавиться, вылезти из-под него, но он жёстко фиксирует мои бёдра. Не даёт совершить ни единого движения. Замер во мне, тяжело дыша.

— Серафима, — произносит моё имя, пока я обливаюсь позорными слезами.

— Ты долбаное животное, Сабуров, — всхлипываю, скуля, как раненый зверь, пытаясь пережить шок.

Между ног печёт. Он всё ещё во мне. Пульсирующий внутри член распирает разодранные стенки влагалища. Сжимаю простыню в кулаке. Обида гораздо глубже физической боли.

Утыкается лбом в мой висок. Медленно и тяжело выдыхает, словно пытаясь справиться с собой. Ощущаю, как его грудная клетка поднимается и опадает. Должно быть, остановить фрикции потребовало от него значительных усилий.

Касается моего плеча в попытке успокоения. Меня или своей совести, не знаю. Отвожу плечо назад, давая понять, что он может засунуть свои руки себе в зад.

Не обращает внимания на мой протест. Покрывает поцелуями мою кожу, оставшуюся чувствительной. Боль между ног уже не кажется такой невыносимой, но я продолжаю сжимать в руке простыню, а по лбу стекают капельки пота.

Пальцы проходятся по позвонкам, массируя напряжённые мышцы. Я вся сжалась от его резкого вторжения и никак не могу вспомнить, что дальше делать с телом. От его прикосновений становится легче. Он гладит меня. Нежно. Точно извиняется так, не произнося вслух ни слова.

И когда я начинаю дышать спокойнее, его пальцы сдавливают грудь, которая предательски отвечает возбуждением. Соски упруго вжимаются в его ладонь. Он оттягивает их, покручивает, вызывая волну дрожи.

Не хочу этого. Не хочу вновь заводиться. Но, вопреки моим желаниям, удовольствие упрямо, искрами расходится по телу.

Сабуров целует мои мокрые щёки, будто только теперь я заслужила эту нежность. А во мне всё протестует. Почему он не мог относиться так ко мне вопреки? Почему нужно было обязательно подтверждение, что до него я никогда и никому?

Но в тот момент, когда его рука проходит путь от груди к лобку, из головы уносятся все мысли. Остаются только чувства. Острые. Будоражащие.

Пальцы касаются клитора. Надавливают на него. Мягко. Облизываю солёные губы. От ощущения члена внутри и прикосновений Сабурова впадаю в какое-то оцепенение. Трётся небритым подбородком о плечо, возведённая мной преграда рушится. Опять.

Его ласки избавили меня от зажатости. Мышцы влагалища перестали сжиматься в попытке вытолкнуть его из себя.

Он поймал этот момент. Поднялся, вновь опираясь на колени. Я притихла, прислушиваясь к своим чувствам, к его прикосновениям.

Почти полностью покинул моё тело. Ягодицы ощутили прохладу.

И вновь медленно погрузился в горячее, истерзанное лоно. На этот раз плавно. Мне всё ещё некомфортно. Но боль вытесняет нега, от которой всё тело покалывает. В голове пустота. Полный вакуум. Лишь тело наполнено до краёв. Его членом. Сейчас он ощущается иначе. Будто во мне всё это время недоставало какого-то винтика, а теперь внутри целый болт. Чтоб тебя, Сабуров!

Движение назад и вперёд во влагалище сопровождается хлюпаньем моей смазки, которая стекает вниз по ногам. Ударами его бёдер об мои ягодицы. Осознаю, что его мошонка задевает клитор.

Пытаюсь представить, как эта картинка выглядит со стороны. Его мощную спину, крепкие ягодицы, член, как у порноактёра, поршнем входящий в меня. Раз за разом. Блестящую от пота грудную клетку и бугрящиеся кубики пресса. Руки, сжимающие мой зад. Массирующие его. Сдавливающие пальцы, оставляющие белёсые следы на коже, грозящие перерасти в синяки.

И постепенно впадаю в транс.

Он хорошо умеет контролировать себя. Обрезанный член не столь чувствителен. А вот я, оказывается, не умею совершенно.

Никогда не испытывала ничего подобного. Удовольствие абсолютно подчинило меня, лишая воли. Или иных стремлений, кроме как двигаться ему навстречу. Отдаваться ему.

Сабуров натягивал меня на себя. А я вдруг услышала, как по комнате разносятся крики, всхлипы. Мои. Предательские стоны. Во рту скапливается слюна. Приходит понимание, что с удовольствием сделала бы ему минет, появись у Ратмира клон. Чтобы ощутить его ещё больше в себе. Чтобы его увитый венами член скользил по языку до самого горла.

Он вышел из меня, легко перевернул на спину. И вновь вонзился, только на этот раз пытаясь поймать выражение моих глаз. Но сейчас мне было так хорошо, что веки закрылись сами собой.

Его губы касаются моих, и я жадно нахожу его язык, следуя потребности ощутить его шероховатость. Его вкус. Посасываю его, испытывая полное удовлетворение. Единение с ним.

Обняла его руками, поглаживая шею, короткий ёжик волос. Словно опасаясь того, что он может разорвать наш контакт. Отпустить меня. Испариться.

Его член бьётся глубоко во мне, и с каждой секундой удовольствие становится всё насыщеннее. Горячее. Ярче. И взрывается внутри, сшибая меня ударной волной. Такой сильной и мощной, что я отключаюсь. Небо рассыпается в алмазах, а затем, они, как лампочки, меркнут, оборачиваясь темнотой.

Не хотелось её покидать. Она такая мягкая, словно пуховое одеяло. И тело совершенно невесомое. Лёгкое. Кажется, будто я парю на облаках, а они меня покачивают, как в колыбели.

Но Сабуров же не оставит в покое. Его голос вытаскивает из забвения, понуждая разлепить ресницы. Смотрю на него, плохо соображая. Вижу его хмурое, напряжённое лицо прямо перед собой.

— Ты в порядке? — спрашивает, едва справляясь с голосом. Низким, царапающим.

Органы чувств потихоньку возвращаются в норму. А вместе с ними саднящая боль между ног и острая обида. Не хочу с ним разговаривать. Поворачиваю голову набок, чтобы не смотреть на него. Упрямо не отвечать на вопрос.

— Вижу, что в порядке, — произносит, поднимаясь. У него отличное настроение, слышу весёлые нотки в голосе.

Они бесят меня.

Довольный хрен.

Любопытство выше моих сил. Украдкой наблюдаю, как он сворачивает презерватив в узел и метко выбрасывает. Видимо, мусорная корзина здесь именно на такой случай. Кобель.

Отползаю от него на подушки, смущённо обнаруживая влагу от своих выделений и кровь. Много крови. Щёки тут же становятся пунцовыми. Хочется спрятаться куда-нибудь, забиться в угол.

— Это нужно убрать, — тихо произношу, пытаясь встать, но тело совсем непослушное, ватное, и я остаюсь сидеть на месте. Но не хочу, чтобы кто-то посторонний видел свидетельства этой ночи. Моей первой ночи с мужчиной.