— Как я здесь все ненавижу! — крикнул Джейк ивыбежал из ангара.

Эшли кинулась за ним. Она понимала, что сглупила. Эшлизнала, как высоко Мелани ценит честность и каково ей сейчас. Скорее всегоМелани ее никогда не простит. Эшли так и сказала Джейку, когда они, босые изавернутые в одеяла, сидели на улице.

— Да пошла она! — сказал Джейк. — И когда настолько, черт побери, выпустят отсюда? — Он просил одного из вертолетчиковотвезти их в Лос-Анджелес, но тот лишь посмотрел на Джейка как на полоумного,ведь они здесь не извозом занимались, а выполняли задание властей.

— Она меня теперь никогда не простит, — всхлипнулаЭшли.

— А тебе-то что? — Джейк полной грудью вдохнулхолодный ночной воздух. Ну развлеклись они с Эшли немного, ну и что? Делать-товсе равно нечего, ведь Мелани так занята своей игрой в Флоренс Найтингейл!Пытаясь оправдаться и перед собой, и перед Эшли, Джейк заявил, что будь Меланирядом, такого бы не случилось. Так что виновата во всем только она. — Тыгораздо больше женщина, чем она, — сказал он Эшли, которая, уютноприжавшись к нему, жадно ловила каждое его слово.

— Ты это серьезно? — спросила Эшли с надеждой вголосе и на сей раз гораздо менее виновато, чем несколько минут назад.

— Да, Конечно, детка, конечно, — заверил ее Джейк.Несколько минут спустя они вернулись внутрь. И она спала с ним в его спальноммешке, все равно Мелани не вернулась. Дженет притворилась, будто ничего невидит, хотя прекрасно поняла, что случилось. Джейк ей никогда не нравился. Он,на ее взгляд, был недостоин ее дочери: подумаешь, какая звезда! Да еще вся этаистория с наркотиками.

Мелани вернулась в лазарет, где переночевала на одной изпустующих коек, которые держали для новых пациентов. Она объяснила дежурноймедсестре, что не может ночевать в своем ангаре, и пообещала в случае чегоосвободить койку по первому требованию. Ей разрешили.

— Не волнуйтесь, — добродушно ответиламедсестра. — Спите. Вы неважно выглядите.

— Да, я устала, — подтвердила Мелани.

Она долго лежала с открытыми глазами, не в силах забыть, какиз спального мешка показались головы Эшли и Джейка. Джейк ее, в общем, неудивил, хотя она сейчас и ненавидела его, обзывала про себя свиньей за то, чтоон обманул, причем с ее лучшей подругой. Гораздо больнее она переживалапредательство Эшли. Оба они — и Джейк, и Эшли — были слабаками, эгоистами изахребетниками, бессовестно ее использовавшими. В подобной ситуации это должнобыло неизбежно случиться. На самом деле Джейк не раз ей изменял. Господи, какона устала от разочарований, которые неизбежны при ее известности. Куда,спрашивается, подевались любовь, честность, порядочность, преданность инастоящие друзья?

Мелани крепко спала на больничной койке, когда Мэгги увиделаее там на следующее утро и заботливо укрыла одеялом. Она не знала, что у Меланистряслось. Скорее всего ничего хорошего. Не от хорошей жизни она пришла сюданочевать. Мелани во сне походила на ребенка. Оставив ее, Мэгги начала новыйдень: впереди столько работы!

К утру понедельника напряжение в доме Сары и Сета наДивисадеро-стрит достигло предела и казалось почти осязаемым. Сет по-прежнемуто и дело хватался за все имеющиеся у них телефоны — сотовые, автомобильные идаже свой «Блэкберри», проверял, не включились ли. Но все напрасно.Сан-Франциско все так же оставался отрезанным от мира. Над головой продолжалитарахтеть вертолеты. Они летали очень низко, почти над самой головой,высматривали внизу людей и докладывали обстановку в Службу по ликвидациичрезвычайных ситуаций. Выли сирены. Жители по возможности не выходили из домов.Пустынный город казался призраком. А в доме Сары и Сета явственно чувствовалосьприближение катастрофы. Внешне жизнь вроде бы шла своим чередом, все было каквсегда, только теперь они почти не разговаривали друг с другом. Откровение мужатак потрясло Сару, что она не могла говорить, сторонилась Сета и все времяпроводила с детьми.

Накормив их завтраком — запасы продуктов в доме постепеннотаяли, — Сара поиграла с ними в саду и покачала на качелях. Моллирассмешило, что дерево упало. Ухо у Оливера после курса антибиотиков болеломеньше, и кашель стал проходить. Словом, дети в отличие от родителей жилиполной жизнью. Сара с Пармани приготовили детям бутерброды с арахисовым масломи желе плюс дольки бананов, а после обеда уложили спать. Когда в доме все стихло,Сара зашла в кабинет к Сету. Тот в абсолютной прострации сидел, уставившись встену.

— Как ты? — спросила Сара.

Сет вместо ответа устремил на нее потухший взгляд. Онвыглядел мрачным и растерянным. Выстроенная им для Сары и детей жизнь вскоредолжна была рухнуть.

— Пообедать не хочешь? — предложила Сара.

Сет покачал головой и со вздохом поднял на нее глаза.

— Ты понимаешь, что произойдет?

— Не совсем, — тихо ответила Сара и села. — Язнаю только то, что ты мне сказал: у Салли проверят финансовые документы, итогда выяснится, что деньги инвесторов исчезли. Отследив их путь, выйдут натебя.

— Это квалифицируется как кража и мошенничество сценными бумагами. Как первое, так и второе, согласно федеральному уголовномузаконодательству, является уголовным преступлением. Я уж не говорю об исках,которые подадут инвесторы Салли, да и мои тоже. Начнется такая заваруха, врагуне пожелаешь. Ты и представить себе не можешь! И затянется это, возможно,надолго. — С той самой ночи с четверга на пятницу Сет думал только обэтом.

— Что значит «заваруха»? Объясни, — упавшимголосом попросила Сара. Пожалуй, она может вообразить себе их ближайшеебудущее. Ведь это в равной мере касается и ее.

— Уголовное дело, наверное. Обвинительный акт большогожюри. Судебное разбирательство. Скорее всего мне дадут срок и посадят. —Он взглянул на свои часы: в Нью-Йорке было четыре. Он должен был вернуть Саллиденьги четыре часа назад, к началу его аудиторской проверки. Надо же такомуслучиться, что их с Салли проверки шли одна за другой. Ну просто законподлости! И в довершение всего еще это землетрясение, лишившее его всех средствсвязи и доступа к банкам. Ситуация патовая, руки связаны, и никакой возможностизамести следы. — Сейчас Салли уже под колпаком. На этой неделе Комиссия поценным бумагам приступит к изучению его финансовых документов, а когдаоткроется наш город, меня ждет то же самое. Мы с Салли в одной лодке. Инвесторыподадут гражданский иск с обвинением в незаконном присвоении их средств, кражеи мошенничестве, — подвел итог Сет и, будто желая сделать себе ещебольнее, добавил: — Мы лишимся дома и всего нажитого имущества — об этом, иговорить нечего.

— А что потом? — еле выговорила Сара. Возможнаяпотеря всего нажитого угнетала ее все же меньше, чем сделанное недавнооткрытие: Сет — бесчестный человек, вор и мошенник. Шесть лет они прожиливместе. Она любила его, считала родным человеком, а в итоге обнаружилось, чтоона его совсем не знает. Если б он у нее на глазах превратился в волка-оборотня,это не так поразило бы ее. — А что будет со мной и детьми?