Ее тревожили собственные чувства. Когда Эверетт спросил,испытывала ли она хоть когда-нибудь сомнение по поводу правильности раз инавсегда сделанного выбора, она с чистой совестью ответила отрицательно. Нираньше, ни сейчас Мэгги не жалела об этом. Только вдруг ощутила, как дороги ейбеседы с Эвереттом, его философствования и шутки с остроумными замечаниями.Всякий раз как она думала о нем, ее охватывала тревога: она не хотелапривязываться к мужчине. «Может, монахини и правы, — размышлялаона. — И нам положено носить монашеское облачение — чтобы напоминатьокружающим, кто мы такие, заставляя их держаться от нас на расстоянии. Мы же сЭвереттом опасно сблизились — настолько, что между нами не осталось никакихпреград». Правду сказать, условия, в которых здесь приходилось существоватьлюдям, были необычны, они способствовали зарождению дружбы, тесных связей идаже романтических отношений в будущем. Мэгги хотела дружить с Эвереттом, но небольше. Именно об этом она и твердила себе, умываясь холодной водой. Она леглана свою койку и, как всегда, обратилась к Богу. Мэгги старалась не допускатьЭверетта в свои молитвы, но он, без сомнения, по-прежнему присутствовал в еемыслях. Пришлось предпринять осознанное усилие, чтобы закрыться от него.Впервые за долгие годы она напомнила себе, что является Божьей невестой иничьей больше. Она принадлежит только Ему. Так было, так есть и так будет.Мэгги истово молилась, и ей наконец удалось прогнать из своих мыслей образЭверетта, на смену которому пришел образ Христа. Мэгги закончила молитву,глубоко вздохнула и, закрыв глаза, умиротворенно уснула.

Добравшись в тот вечер до своего ангара, Меланипочувствовала себя выжатой как лимон. Три дня, полных тяжелого труда вбольнице, остались позади. Работа в лазарете приносила Мелани удовлетворение,однако по пути в ангар она вдруг на минуту испытала острую тоску по горячейванне и уютной постели перед включенным телевизором. Ничего этого в лагере небыло. Здесь сотни людей жили все вместе в тесноте и шуме со спертым воздухом ижесткими койками. Мелани, однако, понимала, что еще как минимум несколько днейпридется провести здесь. Выехать из города по-прежнему не представлялосьникакой возможности. Каждый раз, когда Джейк начинал ныть, она спокойноповторяла, что нужно еще немножко потерпеть. Джейк ее разочаровал окончательносвоим бесконечным нытьем и дурным настроением, часто срывая на ней зло. Недалекоот него ушла и Эшли — все плакала, что хочет домой, и жаловалась напосттравматический стресс. Дженет тоже была всем недовольна, однако постояннозаводила новые знакомства и беспрестанно рекламировала свою дочь, а заодно исебя: пусть все знают, какая важная она птица. Мелани это не волновало. Такоеповторялось везде, где бы они ни очутились. Музыканты и администраторы Меланиперезнакомились со всеми и день и ночь играли в покер. Мелани с Пэмединственные из всей компании работали, а потому с остальными почти невиделись.

Возвращаясь к себе, Мелани прихватила бутылку вишневойсодовой. По ночам зал освещался по краям — там горели факелы на батарейках. Вполутьме, если не смотреть под ноги, запросто можно было наткнуться на спящегочеловека и упасть. Весь пол и проходы занимали люди — кто в спальных мешках наполу, кто в койках. Всю ночь слышался детский плач. Это напоминало обстановкуна пароходе в третьем классе или в лагере беженцев, коим, по сути, и являлсяПресидио. Мелани пробиралась к своим. Ее группа занимала более десятка коек,составленных в одном месте, кое-кто спал на полу в спальных мешках. КойкиДжейка и Мелани находились рядом.

Мелани присела к Джейку на край постели и потрепала поголому плечу, выглядывавшему из спального мешка. Джейк лежал к ней спиной.

— Привет, малыш, — шепнула Мелани в полутьме.

Шум в ангаре уже стих. Люди рано ложились спать. Все быливыбиты из колеи, перепуганы и подавлены: большинство из них землетрясениелишило многого, если не всего. Джейк не пошевелился. Мелани решила, что онспит. Постель матери тоже была пуста — наверное, ушла куда-то. Мелани ужесобралась пересесть на свою постель, как спальный мешок Джейка зашевелился, иоттуда вдруг высунулись сразу две головы, испуганные и смущенные, — Эшли иДжейка.

— Что ты здесь делаешь? — сердито и удивленноспросил Джейк.

— Наверное, сплю, — ответила Мелани, не сразуразобрав, что к чему. Однако в следующий момент она все прекраснопоняла. — Хорошенькое дело! — обратилась она к Эшли, подруге всей еежизни. — Лучше не придумаешь. Какая низость! — воскликнула она, неповышая голоса, чтобы никто не услышал. Эшли с Джейком сели на постели, иМелани увидела, что оба они раздеты. Эшли, проделав что-то вродеакробатического трюка, выползла из мешка в одной футболке и стрингах — это былиее, Мелани, стринги. — Скотина! — бросила она Джейку и пошла прочь,но он успел схватить ее за руку. Барахтаясь, он выбрался из мешка в однихтрусах.

— Да ладно тебе, детка. Мы просто дурачились. Ерундавсе это!

На них начали обращать внимание. И что самое неприятное, всезнали, кто такая Мелани. Об этом позаботилась ее матушка.

— Да что ты?! А мне так не кажется! — огрызнуласьМелани и, обернувшись, снова посмотрела на них. — То, что ты воруешь моебелье, меня не колышет, Эш, — заговорила она с Эшли, — но воровать уменя парня — это уж слишком, ты не находишь?

— Прости, Мел, — пролепетала Эшли, опустив голову.По ее щекам побежали слезы. — Не знаю, что со мной, здесь так страшно… ябоюсь… у меня сегодня самый настоящий психоз. Джейк просто успокаивал меня… я…это не… — Она заплакала сильнее, и Мелани стало противно на нее смотреть.

— Не надо ничего объяснять. Я бы с тобой так никогда непоступила. Если б вы оба оторвали свои задницы от койки и занялись чем-нибудьполезным, то у вас не осталось бы времени трахаться. Вы мне обаотвратительны, — дрожащим голосом сказала Мелани.

— Только не строй из себя праведницу! — выкрикнулДжейк, решив, что лучшая защита — нападение. Но в случае с Мелани это несработало.

— Да пошел ты!

Появившаяся Дженет в смятении наблюдала за перепалкой, ноникак не могла взять в толк, из-за чего сыр-бор. Сегодня вечером она играла вкарты с новыми приятельницами и парой очень импозантных мужчин.

— Сама туда иди! Не такая уж ты и крутая, как о себемнишь! — бросил Джейк в спину удалявшейся Мелани. Мать встревоженоустремилась следом за дочерью.

— Что случилось?

— Не желаю это обсуждать! — отрезала Мелани, шагаяк выходу, чтобы глотнуть свежего воздуха.

— Мелани, ты куда? — крикнула ей вслед мать,разбудив спящих рядом людей, которые уставились на них.

— На улицу. Не волнуйся, в Лос-Анджелес не уеду. —Мелани выбежала за дверь, а Дженет, вернувшись, нашла рыдающую Эшли и Джейка,который рвал и метал от ярости, в бешенстве швыряясь вещами. Разбуженные шумомлюди с соседних коек начали возмущаться, обещая наподдать ему как следует.Джейка не любили. Он всем грубил, а потому, несмотря на свой звездный статус,симпатии в людях не вызывал. Встревоженная Дженет попросила одного измузыкантов угомонить Джейка.