Евгения беспокойно зашевелилась и открыла глаза.

Она лежала под грубыми одеялами в маленькой комнате с решетками на окнах и облезшими балками. Комната была довольно чистая, но пустая — единственной мебелью здесь были кровать и деревянный комод.

Девушка поднесла руку ко лбу, пытаясь вспомнить события, которые привели ее сюда. Это было довольно трудно, потому что мысли ее странным образом разбегались.

Она помнила бешеную скачку под дождем, помнила, как подъехали к одноэтажному дому. Евгения не могла сказать, случайно они наткнулись на этот коттедж или специально ехали к нему. Она слишком устала и замерзла. Еда была — это не удивило, поскольку Бриджит предупреждала, что возьмет с собой в «Парагон» «закуску», хотя удивило ее количество — целый пирог с дичью, курица, хлеб и яблоки.

Бриджит тотчас принялась накрывать на стол, а Грэгор стал разводить огонь в очаге. Евгения, дрожа, сидела в уголке, наблюдая за мужчиной, ради которого она пожертвовала своей репутацией и положением в обществе. Он, занятый делом, не обращал на нее никакого внимания. Когда огонь разгорелся, он жестом велел ей подойти поближе.

Она села на табурет, а он налил из фляги, которая висела у него на поясе, что-то вроде пунша. После выпитого Евгении захотелось спать — да так сильно, что она едва смогла поесть. Потом кто-то отнес ее в постель. Должно быть, Бриджит раздела ее, потому что на ней была только сорочка.

Услышав голоса за дверью, Евгения поняла, что ее разбудило. Девушка встала с кровати и босиком подошла к двери. В соседней комнате Грэгор и Бриджит сидели за столом. На столе кучкой лежали ее драгоценности. Она узнала жемчуг, который дала ей тетя Клорис, многое из подарков маркиза, включая рубиновые брошь и серьги, бирюзовый браслет и бриллиантовое колье.

Евгения с ужасом заметила среди всего прочего перстень с печатью Бакбери. Маркиз вручил этот знак принадлежности к его семье своей невесте. Бриджит не должна была его брать — это уже было похоже на воровство.

На самом деле то, что все эти драгоценности оказались здесь, очень напоминало кражу.

— Мы должны все это вернуть, — воскликнула Евгения, стоя в дверях.

Бриджит и Грэгор с удивлением уставились на нее.

— Если я бросила мужа, я должна оставить ему все, что он мне дал, — продолжила девушка.

Грэгор выглядел потрясенным.

— Что?! Я связался с дурочкой?!

Евгения отступила назад, донельзя шокированная его тоном.

— Дурочкой? Что я такого сказала, чтобы вы были столь грубы со мной?

Грэгор был готов ответить что-то сердитое, но Бриджит бросила на него предупреждающий взгляд. Евгения могла бы обратить внимание на этот явный знак тайного сообщничества между ее спутниками, но тут Грэгор, подавив гнев, встал и подошел к ней близко-близко, сверля ее взглядом своих зеленых глаз.

— Зачем вы встали с кровати? — пробормотал он. — Вы можете простудиться, мой драгоценный камень.

Евгения заморгала, услышав, как он ее назвал.

— Какой драгоценный камень? — спросила она, пытаясь снять напряжение, которое почувствовала в нем.

— Какой? — задумчиво повторил Грэгор. — Думаю, вы — жемчужина. Розовая жемчужина, которая будто светится изнутри. — Он запустил руки в ее распущенные волосы и прижал к себе так сильно, что Евгении показалось, будто она может растаять от жара его тела.

— Вы — моя жемчужина и поэтому должны слушаться меня, повиноваться, а не быть маленькой наивной дурочкой. Деньги за написанные портреты скоро закончатся. Нам нужно продать драгоценности — иначе как еще мы сможем прожить?

— Как? Но ведь вы можете рисовать! — сказала Евгения.

— Рисовать! — фыркнул Грэгор. — И что я с этого буду иметь? Хватит только, чтобы не умереть с голоду до следующего заказа. А потом в один прекрасный день заказа не будет, и что прикажете делать? Я всегда должен кланяться, пресмыкаться и целовать землю, по которой ходят люди, которые даже не понимают моего великого таланта!

— Вы собираетесь прекратить писать? — ахнула Евгения.

— Наверное, нет, — пожал плечами Грэгор. — Но во Франции или в Голландии я буду рисовать, когда захочу и, что более важно, кого захочу.

Бриджит поставила стул у огня и взяла со спинки шерстяной плащ Евгении, который повесила просушить.

— Вот, возьмите. Закутайтесь в него, мисс. Я приготовлю вам завтрак.

Евгения взяла плащ, не подав виду, что заметила перемену в обращении — «мисс» вместо «миледи». А чего, собственно, она ожидала? Сама ведь отреклась от титула маркизы. Она снова стала обыкновенной мисс Евгенией!

Девушка, дрожа, куталась в плащ. Ей не хотелось думать о маркизе. Отныне ее будущее связано с Грэгором. Как только она получит развод, тотчас же станет женой художника, — ведь именно об этом она все время мечтала!

Хотелось бы посмотреть на реакцию матери! «Миссис Бродоски. Миссис Бродоски», — беззвучно повторяла Евгения.

Бриджит подала ей чашку чая и поставила к ее ногам тарелку с хлебом. Евгения с благодарностью приняла чай, сжимая чашку озябшими пальцами.

— Бриджит?

— Да, мисс?

— Что это за место?

— Я точно не знаю, мисс. Нам повезло, что мы нашли его вчера вечером. Видите ли, мы не хотели ехать по главной дороге в Лондон и, чтобы срезать путь, ехали по лесу. Но уже темнело и погода была просто ужасной. Думаю, мы милях в тридцати от...

Грэгор резко прервал ее.

— Бриджит, ты слишком много болтаешь.

— Да, Грэгор, — хихикнула служанка, — твоя правда.

Удивительно, какой властью над Бриджит обладает Грэгор! Евгения повернулась на стуле, чтобы посмотреть на любимого. Он снова сидел за столом, держа в руках брошь с изумрудами — кажется, Евгения раньше не заметила ее. Он поднес брошь к самым глазам.

— Зеленые, как вода в Волге, — пробормотал он.

Евгения вдруг почувствовала себя беспомощной и потерянной. Ей так хотелось, чтобы Грэгор сказал ей что-нибудь теплое, обнял ее... Хотя бы взглянул на нее и улыбнулся. Она всегда думала, что ему, художнику, чужд интерес к материальным ценностям. Но теперь ей казалось, его больше интересуют... эти камни... а не женщина, которая все отдала, чтобы быть с ним.

Грэгор вдруг почувствовал ее тоскливый взгляд.

— Не беспокойтесь о своих драгоценностях. Они купят нам всем новую жизнь. А теперь заканчивайте свой завтрак.

— Бриджит, — спросила Евгения, поднимаясь со стула, — где мое платье?

Бриджит растерянно посмотрела на нее.

— А зачем оно вам, мисс?

— Как? Я же должна одеться, прежде чем мы отправимся в путь!