— Идем, если не трусишь.

Трушу — еще как. Но мы идем вместе. Мужчину держат в комнате охраны. Это тесная прокуренная каморка без окон. У нее толстые стены и дверь, внутри тихо… Ловлю себя на мысли: отличное место, чтобы выбить информацию.

Стол, заваленный бумажками и барахлом, оттащили к стене. Мужчина сидит на стуле, вплотную придвинутом к стене. Руки в наручниках, ободки сильно врезались в толстые запястья. Взъерошенный. Воротник рубашки порван, лицо в крови. Он смотрит на нас исподлобья и начинает быстрее дышать. Воздух со свистом вырывается из перебитого носа. Он в гневе. В комнате пахнет кровью, потом и дорогим табаком.

Я никак не могу вспомнить имя этого человека, но точно его видела. Он был на обеде в загородном клубе, уехал первым. Не ростовский, иначе я бы видела его чаще. Когда я вхожу, он тяжело смотрит на меня и с презрением сплевывает кровь на пол.

— Слышал, кто я? — сунув руки в карманы, Алекс становится перед ним.

Я не вмешиваюсь. Стою позади, страшно хочется сесть, но здесь негде и я опираюсь на стену.

Мужчина молча сопит.

— Ты же не просто так к нам пришел поиграть? Это не случайность? Тебя прислал Захаров?

Меня тоже это беспокоит. Он должен был знать, что клан Алекса и мой бывший в конфликте. И даже если вычеркнуть из истории меня и дочь, Толя кинул их на большие деньги. Об этом не могут не знать, не могут не говорить… А с другой стороны… Этот человек к Толе не был близок, и мне кажется, ранг у него не ниже, чем у Алекса или Толи, он имеет вес…

— Я не шестерка, — рычит он, — чтобы меня Захаров присылал! Я пришел играть, а твой пацан меня кинул!

Угадала.

— Где Захаров?

Он шлет матом.

Алекс бьет его, а я отворачиваюсь. Если бы не глухие звуки и вскрики, от которых сжимается сердце, было бы терпимо. Я ненавижу насилие. Жмурюсь, по тени на полу видно, как Беспредельщик наносит удары. Это просто издевательство — избиение в чистом виде. Противник скован и не может ответить.

— Стой… — шипит он, кажется, Алекс хорошо выбил ему зубы. — Да стой ты… Хватит!

Алекс останавливается и я позволяю себе взглянуть на них. Беспредельщик стоит ко мне спиной. По полу брызги выбитой крови. Воняет, как на скотобойне — комната маленькая, а вентиляция плохая. С этой точки хорошо видно мужчину на стуле. Он сидит, опустив голову и изо рта капает. Точно выбил.

Он пытается начать, ищет слова.

— Я видела его в клубе, — тихо говорю я. — В тот день, когда тебя пытались убить.

— Зачем встречались? — мгновенно цепляется Алекс.

Мужик облизывает губы, тянет время, беря паузу подумать, но начинает говорить.

— Воскресный обед. Я был по делам у них, Захаров меня пригласил. По старой дружбе. Слушай, я не знаю, где он. Захаров давно исчез и ни с кем связь не поддерживает. Месяца три-четыре уже. От ваших прячется.

— Почему на нее так отреагировал?

Тот снова смотрит на меня. Не понимает, как я здесь оказалась.

— Да слышал, Захаров использовал ее, как приманку. Три месяца держал в доме вместо себя, а сам с ребенком сбежал. Говорили, ваши ее забрали… Тебя же не зря Беспредельщиком называют, ты жестокий человек. Думали, ты ее пришил.

Я ловлю каждое слово, а когда слышу «с ребенком», страшно волнуюсь.

— Девочка с ним? — спрашиваю я. — Что вы слышали? Где они?

Я в отчаянии, а мужик пустым взглядом смотрит на меня, и снова сплевывает.

— Ника, угомонись, — просит Алекс.

Я зажимаю рот руками, чтобы не сорваться.

Так все и было. Толя отвел от себя беду — запер меня в доме, чтобы скормить монстру, а сам свалил. Он узнал, что Беспредельщик убил охрану и похитил меня. Он мог решить — чтобы изнасиловать и потом убить. Выводы в духе Толи. Да я сама думала, что Алекс так поступит.

И тут я всплываю в казино Беспредельщика, как жена.

Толя не в курсе, что я вышла замуж. Церемония была скромной, присутствовали узким семейным кругом. Людей, которые знают о нашей свадьбе, можно пересчитать по пальцам. Боюсь представить реакцию, когда Толя все-таки узнает об этом.

В дверь стучит охранник.

— Шеф, те двое — его телохранители. Они молчат.

— Проводи господ на улицу, — говорит Алекс. — Верни им деньги. Весь проигрыш целиком.

Он его отпустит? Удивлена не только я, мужчина пригнувшись, как бульдог, недоверчиво смотрит на Алекса. Дверь захлопывается и он продолжает:

— Приношу извинения от лица нашего заведения. Деньги ваши, с крупье мы разберемся. Морду я тебе разбил за дело. Сам виноват… Ты на мою жену полез. Кто лезет на чужих женщин, а?

Алекс вытирает правый кулак салфеткой. Развязно приобняв за талию, он выводит меня из каморки в коридор «для персонала».

— Все успели? — вполголоса говорит он ждущему там охраннику. — Вещи, деньги им верни, проследи, чтобы нормально уехали, и усиль охрану. Чтобы им в светлые головы не пришла идея зажигательную бомбу нам сюда забросить. Едем домой, куколка.

Он ведет меня по коридорам: мы не выходим в зал, а поднимаемся по запасной лестнице. Алекс забирает мои вещи, пока я дрожу, как осиновый лист, рядом. От холода, от обиды. Не могу поверить — он просто его отпускает!

— Почему ты его отпустил? — спрашиваю только в машине. — Ты даже не спросил о моей дочке.

Мы покидаем парковку, Алекс смотрит не на меня — на дорогу.

— Куколка, шлепнуть я его не мог, фигура заметная, спросят, куда делся. Мои парни поставили их телефоны на прослушку. Мы за ними проследим. Если у него есть связь с Захаровым, он обязательно позвонит, чтобы о таком чуде рассказать.

— О каком чуде?

— О тебе, — улыбается Алекс. — Ты же за меня замуж вышла. Я ему зубы за тебя выбил. Он поймет, что все всерьез. Я его вычислю. А если повезет, сам задергается после новостей и наделает ошибок.

Задергается…

Да, этого он не оставит.

Толя садист, но далеко, далеко не дурак. В любовь, как и Беспредельщик, он не верит — сразу поймет, для чего Алекс на мне женился. По коже проходит озноб, когда я вспоминаю взгляд бывшего. Это Беспредельщику прикольно ждать следующий шаг врага, а я холодею от ужаса.

Чтобы скрасить испорченный ужин, мы заезжаем поесть в другой ресторан. Прежде чем пойти, он проверяет, чтобы на лице и одежде не было крови и застегивает пиджак. Не уверена, что это место принадлежит семье Алекса — здесь мило, но совершенно иначе и официанты хоть и ведут себя почтительно, не рассыпаются перед ним, как перед господином. Я заказываю салат и утиную ножку, и вяло ковыряюсь в тарелке. Алекс напротив, ест с аппетитом. Мы отказываемся от алкоголя — он за рулем, а у меня нет настроения.