менее вероятно, либо все же Никита. Пришел расставить все точки над «и».

Не открывать – верх идиотизма.

Открывать – снова чувствовать обиду от его слов.

Ничего, открою, от обиды никто не умирал.

За дверью и правда Никита.

— Приехал, как и обещал. Это тебе, – он протянул мне очередной букет – белые розы с розовой каймой.

— Дядя Ник! – услышала топот за спиной, а затем веселый визг.

— Привет, мини-веснушка. Это тебе, – он вошел в коридор, присел перед Лизой, и вручил ей букет фиалок.

Лиза ахнула от восхищения. А мне и горько, и нежно. Сережа Лизе на День Рождения только конфеты дарил – те, что по двести сорок девять рублей, и игрушки из супермаркета. Хорошо хоть их не забывал. Никогда не заморачивался с подарком, чтобы порадовать – ребенок ведь, рада будет любой мелочи.

Лиза была рада.

Я – не очень.

А тут цветы для моей малышки. Все девочки любят цветы. Даже те, которые презрительно фыркают, и утверждают, что лучше – полезный подарок, чем тот, что завянет.

— Спасибо, – Лиза обняла Никиту за плечи, поцеловала в щеку, а затем спрятала довольное и смущенное личико в маленьком букете. — Я пойду, поставлю их. Мамочка, дай свои розы тоже.

— Только не подрезай их, я сама.

— Хорошо, – приуныла Лиза, и приняла мой букет.

Он больше, роскошнее, взрослее. Ее букет – романтичный и девичий. Именно такие и дарят маленьким девочкам.

Своим дочерям.

Боже, о чем я только думаю?! Зла на себя не хватает!

— Привет, – зачем-то поздоровалась я, когда мы остались в коридоре одни.

— Привет.

— Пришел.

— Пришел, – кивнул Никита. — А ты убежала.

— За Лизой пора было.

— Ну да, – он взъерошил свои волосы чертовски притягательным жестом, и я чуть не застонала в голос, как это красиво.

Ночью я так и не зарылась в его волосы руками, хотя хотела. Очень хотела. И сейчас… сейчас тоже хочу. Но нельзя, хватит с меня.

— С чего ты взяла, что я тебя в содержанки позвал, могу я узнать?

— Все очевидно.

— Мне – нет, – серьезно произнес Никита. — Ни разу не очевидно. Я говорил, что ты мне нравишься, что мы можем попробовать. Что хочу позаботиться о тебе, а так поступает мужчина, которому дорога женщина.

Он переиначивает свои слова. Ведь переиначивает же?!

— Ты предложил снять мне квартиру, чтобы…

— Я предложил снять квартиру ВАМ. Чтобы жили в нормальном районе, чтобы я был рядом, смог помочь, решить возникшие трудности. Чтобы ты ушла от Андрея я тоже настаиваю. И, разумеется, я буду содержать вас. Что здесь такого? Это ни к чему не обязывает тебя. Это меня обязывает, Надя. Я мог предложить тебе бросить работать вообще, обозначить, что видеться будем лишь в кровати, а за это я буду делать тебе подарки, и оплачивать твою жизнь – это и есть содержание. То, что предложил я – забота, – в голосе мужчины непривычная строгость.

Я не выдержала его взгляда, и опустила глаза.

Неужели…?

— Надь, не знаю, что у тебя за мужчины были до этого, и мужчины ли это были. Я мог выразиться не очень ясно, признаю, но вывод ты сделала адский. Какой бы я ни был, про ответственность я знаю. И сначала думаю о ней, а затем о романтике. Таковы мужчины, – Никита продолжил меня добивать. — Но и романтику я тебе обещал, помнишь? Отпуск вместе со мной, за городом, Лиза с нами. Плюс Новый Год. Просто позволь всему случиться, и, черт, поменьше думай, умоляю тебя! Согласна?

— Ты слишком напираешь, – смогла я выдавить.

— Женщины! – закатил Никита глаза. — То вам слишком мало, то много, то слишком нерешительный, то – решительный. Надь, встречаемся, или нет?

— Раз – бутончик, два – бутончик… – весело пищит на кухне Лиза, а Никита ждет ответ.

Нервирует меня.

— А Лида? – нахмурилась я. — Я не хочу быть вторым игроком.

Жутко обидно было слышать, как она разговаривала с Никитой. Так себя девушки и ведут, когда понимают, что имеют право – приходят, и говорят: «Едем по магазинам, ты должен мне помочь».

Кто попало так не поступает. Значит… значит, Лида – его…

— Да обнаглела она, – раздраженно махнул рукой мужчина. — Мать прислала ей список новогодней херни, который Лида должна купить. Она приперлась, ты услышала, накрутила себя. Ее я выставил, и приехал к тебе. Надь, раз уж мы играем по правилам школьников, то дай мне ответ: согласна со мной встречаться?

Никита и раздражен, и весел.

А я чувствую себя неимоверно глупо. Прямо-таки по-идиотски. Как девчонка перед опытным мужчиной. Как-то быстро мы ролями поменялись. Еще недавно я Никиту воспринимала как великовозрастного болвана.

А теперь вот.

— Надь, я попытаюсь Лиде объяснить, чтобы больше не лезла. Так что, согласна? – вернулся он к своему вопросу.

Я кивнула.

— Согласна. Давай… встречаться, – не узнала я свой голос.

И смешно, и смущающе. Встречаться в последний раз мне предлагали в восьмом классе. А сейчас передо мной тридцатилетний мужик стоит, и пытается разговаривать со мной на одном языке.

Нет, нужно что-то менять в себе. Иначе мы действительно будем просто встречаться, и иногда ругаться на тему «почему мы мало держимся за ручки».

— Поцеловать-то тебя можно, девушка моя? – мягко улыбнулся Никита.

Я хотела кивнуть, но пересилила себя, и сама потянулась к его губам.

— Прямо как взрослая, – шепнул он, за что получил тычок кулаком от меня. — Ммм, вкусная.

Это он вкусный. В его поцелуе чувствуется привкус меда. Я подавила смешок – хотела же узнать, намазан ли этот мужчина медом, и вот. Узнала. Прошлой ночью не до дегустации было, а сейчас очень даже.

Губы у Никиты ни разу не нежные, настойчивые. Да и обнимает он меня крепко. Все так, как надо.

Все почти идеально.

Если бы не осознание – не получится у нас ничего кроме «встречаний».

Никита богат, из влиятельной семьи. Самое плохое – чертовски хорош собой, а еще хуже – знает об этом. Такие не бывают верными. Тем более секретаршам-разведенкам с прицепом.

«Ничего, пусть все будет так, как будет, – решила я, отчаянно целуя этого вкусного мужчину. — Я просто буду наслаждаться этими отношениями столько, сколько они продлятся»

— А что