– Сейчас это выглядит куда хуже! – заметил Мейсон. –Двадцать тысяч – не многовато ли для прогулки?.. Все это выглядит так, будто выхотите удрать и не собираетесь возвращаться.

– Понимаю, – согласилась Эмили.

– Послушайте, Мейсон. – Голос Лидса охрип от волнения. – Немогу допустить, чтобы меня арестовали. Мне надо вернуться в Танану!

– Зачем?

– Разве вы не понимаете? Чтоб уладить дело с тем, давнослучившимся убийством.

– Джон Миликант шантажировал вас именно этим?

– Да.

– И что же вы собирались предпринять? – поинтересовалсяадвокат.

– Я собирался все уладить.

– Каким образом?

– Я хотел сказать правду, а Эмили мне в этом помогла бы.

– Не говорите глупостей! – рассердился Мейсон. – Эмили ничемне сможет вам помочь. Ее история объяснит прокурору мотивы убийства, только ивсего. По прошествии стольких лет все это будет выглядеть весьманевразумительно. Джон же имел против вас очевидные факты. Он отдал бумаги нахранение Марсии Виттакер, а она передала их мне. Я сказал, что вы обязательновступитесь за нее, если она будет молчать.

– И эти бумаги у вас? – взволнованно спросил Лидс.

– А как насчет Марсии Виттакер? – Мейсон избегал конкретногоответа. – Я поступил правильно?

– Господи, конечно! Я бы отдал все на свете за этидокументы!

Мейсон повернулся к Эмили Миликант:

– А как насчет вас? Согласны вы сделать кое-что, чтоб снятьс Олдена это старое обвинение?

Она кивнула в ответ. Мейсон задумался на секунду.

– Хорошо, – сказал он с расстановкой через некоторое время.– Делайте то, что я вам советовал, не больше и не меньше. Если полиция васвсе-таки схватит, вообще не давайте никаких показаний. Не опознавайте телоубитого как тело своего брата, даже не упоминайте, что у вас был когда-то брат,и вообще старайтесь с ними не разговаривать до встречи со мной. Вы обещаете всевыполнить в точности?

– Как это поможет делу? – спросила Эмили.

– Сейчас у меня нет времени на объяснения, – ответиладвокат. – Сделаете то, о чем я прошу?

– Да.

– Если вы поступите именно так, как я вам сказал, я смогувам помочь. В противном случае, вполне вероятно, что одному из вас, а можетбыть, и обоим будет предъявлено обвинение в преднамеренном убийстве.

– Ваши инструкции достаточно просты, – произнес Лидс ссомнением в голосе. – Но я не понимаю, каким образом они могут помочь нам. Еслидаже все эти бумаги у вас, все равно будет производиться расследование. Полициязахочет узнать, что Конвэй имел против меня и почему я заплатил ему двадцатьтысяч.

– Так не говорите им! – предложил Мейсон.

– А если я буду молчать, они решат, что это я убил, чтобыотделаться от шантажиста.

– Не решат, если я скажу им, что Джон звонил мне после уходаОлдена, – вмешалась Эмили.

Лидс пристально посмотрел на нее.

– Ты-то прекрасно знаешь, что не звонил, – заметил он.

– Прекратите, – перебил их Мейсон. – Послушайте меня, Эмили,у вас есть еще какие-нибудь родственники?

– Нет, нас было только двое.

Мейсон сказал:

– Поэтому до определенного времени о жизни Джона вам ничегоне было известно?

Она кивнула.

– Идите в свою комнату, мисс Манчестер. Не теряйте времени!Не сидите здесь и не разговаривайте после того, как я уйду. Не будьтесентиментальны. Не волнуйтесь и делайте так, как я сказал. Помните: чтобы убитьдвух зайцев одним выстрелом, нужно выстрелить лишь раз. А у нас заяц всегоодин, и в нашем распоряжении два выстрела.

С этими словами Мейсон вышел из комнаты и спустился на лифтев вестибюль. Холодный дождь усилился. Как только Мейсон вышел на улицу иоглянулся в поисках такси, из-за угла выскочила полицейская машина иостановилась у тротуара. Из нее вышли четверо полицейских. К ним присоединилисьдва неприметно одетых человека, до этого стоявших недалеко от двери.

Мейсон доехал на такси до телеграфа, откуда послал ДеллеСтрит короткое сообщение:

«ТЕЛЕГРАММУ ПОЛУЧИЛ ТЧК НЕ ВОЛНУЙСЯ ПОВОДУ ТОГО О ЧЕМСООБЩАЛА ТЧК НЕ УДИВЛЯЙСЯ МОИМ СТРАННЫМ ТЕЛЕФОННЫМ ЗВОНКАМ ТЧК»

Он подписал телеграмму, заплатил за нее и, вернувшись ктакси, попросил:

– Отвезите меня в редакцию какой-нибудь газеты, где я смогудать частное объявление.

В редакцию Мейсон вошел в блестящем от дождя костюме, с егошляпы стекала вода. Там он написал следующее объявление:

«Требуется информация о Вильяме Хогарти сорока четырех лет.Ходит прихрамывая из-за того, что на правой ноге не хватает четырех пальцев,ампутированных в 1906 году на Клондайке. Рост пять футов десять дюймов, вес стовосемьдесят фунтов. Плотного телосложения, имеет лысину, глаза и волосы черные.В 1906 году Хогарти был на реке Танана на Клондайке. Вернулся в Сиэтлпредположительно в 1907-м, уехал из города под именем Л.К. Конвэя. За любуюинформацию о В. Хогарти, касающуюся его прошлого, наследников и связей,гарантируется вознаграждение. Весьма желательно найти врача, производившегооперацию на обмороженной ноге, а также узнать, как объяснял это обморожение вто время сам Хогарти».

Мейсон протянул объявление через стойку.

– Здесь, – сказал он, – пятьдесят долларов. Печатайте этообъявление до тех пор, пока не закончатся мои деньги или пока я не попрошупрекратить. Напечатайте его жирным шрифтом, или с двойными пробелами, или ещекак-нибудь, чтобы оно привлекало внимание. Ну, вы сами понимаете.

– Да, сэр! – ответила девушка, понимающе глядя на мокруюодежду подателя объявления. – Должно быть, на улице дождь?

Протягивая свою визитную карточку, Мейсон мелко дрожал.

– Все ответы, которые вы получите по моему объявлению, –сказал он, – пошлите вот по этому адресу. Вы поняли?

– Да, сэр!

– Спокойной ночи, – попрощался адвокат и шагнул под холодныйдождь. – Если уж я не могу купить себе пальто, – сказал он водителю такси, – томожет быть, мне удастся сесть в какой-нибудь самолет, летящий на юг, где климатпотеплее.

Водитель недоуменно взглянул на странного пассажира.

– Другими словами – в аэропорт, – объяснил адвокат, – ипобыстрее!

В аэропорту Мейсон узнал, что ближайший рейс из Сиэтлазавтра утром в десять тридцать пять. На такси он доехал до одного из самыхлучших отелей в городе, где ему снова пришлось регистрироваться и сноваобъяснять клерку, что он без багажа.