– Я еще про спички подумал в тот момент, – слабо сказалАльберт. – Решил, что вообще не выстрелит.

– Это было очень отважно и очень безрассудно с твоейстороны, мой мальчик, – сказал Боб Дженкинс. Лицо его было бледным, словно онсам готов был упасть в обморок. – Ох, никогда не верь писателям. Слушай ихсколько влезет, но никогда не верь. Боже мой, а что, если бы я оказался неправ?

– Вы почти были неправы, – заметил Брайан, помогая Альбертуподняться на ноги. – Это, знаете ли, вроде того, как вы подожгли другие спичкииз той чаши. Там заряда как раз хватило, чтобы вытолкнуть пулю из патрона. Чутьбольше заряда, и Альберт получил бы пулю в легкие.

У Альберта снова закружилась голова. Он покачнулся, и Бетанинемедленно обхватила его за поясницу.

– Я подумала, до чего же он смело поступил, сказала она,глядя на него так, будто Альберт Косснер по большой нужде ходит не иначе, какбриллиантами. – Просто невероятно.

– Благодарю, – сказал Туз с холодноватой улыбкой. – Ничегоособенного. – Самый проворный еврей к западу от Миссисипи вдруг осознал, чтозначительная часть девушки была прижата к нему и что от нее исходил невыразимоприятный аромат. Неожиданно он почувствовал себя просто отлично. Более того,показалось, что никогда еще не чувствовал себя так классно. Тут он вспомнил просвою скрипку и подобрал чехол. На чехле образовалась небольшая вмятина, и одинзамочек сломался. К нему прилипли кровь и волоски. В желудке Альберта что-толениво перевернулось. Он раскрыл чехол и заглянул внутрь. Инструмент был вполном порядке, и Альберт облегченно вздохнул.

Потом вспомнил про Крэга Туми и облегчение сменилосьтревогой.

– Послушайте, а я не убил его случайно? Так сильно врезал. –Он посмотрел на Крэга, который лежал на полу возле входа в ресторан. Дон Гаффнисидел возле него на корточках. Альберту чуть снова не стало дурно. Лицо, головаКрэга были залиты кровью.

– Он жив, – сказал Дон. – Просто отключился, какэлектричество.

Альберт ощутил спазму в горле.

– Боже, как много крови!

– Это еще ничего не значит, – заметил Ник. – Ранения скальпаочень кровоточат. – Он подошел к Дону, взял руку Крэга и нащупал пульс. – Незабывай, дружок, что он приставил револьвер к голове девушки. Если бы нажал накурок в упор, с ней было бы все кончено. Помнишь, как один актер убил себяхолостым патроном несколько лет назад? Мистер Туми получил то, на чтонапросился сам. Целиком его вина. Так что выброси из головы.

Ник бросил руку Крэга и выпрямился.

– Кроме того, – сказал он, вытаскивая из коробки наближайшем столе салфетки, – пульс у него отличный. Я думаю, он через несколькоминут очухается всего лишь с головной болью. Полагаю также, было быблагоразумным принять кое-какие меры по случаю такого радостного события.Мистер Гаффни, там я вижу столики возле раковины умывальника со скатертями –как ни странно. Не могли бы вы мне принести парочку скатертей? Мне кажется,было бы разумно связать за спиной руки мистера «Я-Должен-Лететь-В-Бостон».

– А есть ли в этом нужда? – тихо спросила Лорел. – Человеквсе-таки без сознания, у него кровотечение.

Ник прижал салфетку к ране на лбу Крэга Туми, потом взглянулна нее.

– Вы Лорел, верно?

– Верно.

– Ну что ж, Лорел, давайте не будем приукрашивать. Этотчеловек сумасшедший. Не знаю – то ли наше приключение явилось причиной егобезумия, то ли это у него давно, но что я знаю точно, так это то, что онопасен. Вместо Бетани он вполне мог схватить Дайну, будь она поближе от него.Если мы оставим его несвязанным, он может попытаться сделать то же самое ещераз.

Крэг застонал и слабо замахал руками. Боб Дженкинс шагнулпрочь от него, едва он задвигался, хотя револьвер был благополучно заткнут запояс Брайана Энгла. Лорел тоже отшатнулась, потащив с собой Дайну.

– Кто-нибудь умер? – нервозно спросила Дайна. – Никто? Ведьтак?

– Нет, дорогая.

– Мне надо было раньше его услышать, но я слушала дяденьку,который говорил, как учитель.

– Не волнуйся, Дайна, – успокоила ее Лорел. – Все обошлосьнормально. Все в порядке. – Она окинула взглядом пустой сумрачный зал ивнутренне горько усмехнулась. – Ничего здесь не было в порядке. Абсолютноничего.

Дон вернулся с красно-белыми в клеточку скатертями в каждойруке.

– Красотища, – сказал Ник. Он взял одну скатерть, закрутилее в длинный жгут, засунул ее середину себе в рот и зажал зубами, чтобы нераскрутилась. Затем перевернул Крэга, как омлет на сковородке.

Крэг вскрикнул, веки его задрожали.

– Разве так уж необходимо быть жестоким? – резко спросилаЛорел.

Ник молча уставился прямо ей в глаза. Она тотчасотвернулась. Мысленно сравнила эти глаза с глазами на фотографиях ДарренаКросби. Широко поставленные ясные глаза на симпатичном, а может, инепримечательном лице. Но и глаза, пожалуй, были непримечательными. Не из-заэтих ли глаз, однако, она предприняла такое путешествие? Разве она не решилапосле тщательного изучения, что то были глаза человека, умеющего вести себя?Человека, который отстанет, когда скажешь ему: отстань.

Поднимаясь по трапу на рейс № 29, она говорила себе, чтоначинается классное приключение, экстравагантное танго с романом, импульсивныйбросок через весь континент в объятия высокого темного незнакомца.

Но порой оказываешься в одной из тех скучнейших ситуаций,когда правды не избежать. Лорел подумала, что правда состоит в следующем: онавыбрала Даррена Кросби потому, что его письма и фотографии подсказали ей – онне слишком отличался от мирных мальчиков и мужчин, с которыми она встречаласьпримерно с пятнадцатилетнего возраста. Мальчики и мужчины, которые быстроприучались вытирать ноги в дождливые вечера, прежде чем войти в дом. Мальчики имужчины, которые без просьбы с готовностью хватают полотенца, чтобы вытеретьвымытую посуду. Мальчики и мужчины, которые немедленно отцепятся от тебя, когдана них цыкнешь.

Села ли бы она на рейс № 29, если бы на фотографиях былизображен Ник Хопвелл с его умеренно карими глазами вместо темно-голубых глазДаррена? Она так не думала. Решила, что написала бы ему доброе, но безличноеписьмецо: «Благодарю вас за ваш ответ и фотографию, мистер Хопвелл, но мнепочему то кажется, что мы с вами друг другу не подойдем». И продолжила быпоиски человека вроде Даррена. Ну и конечно же она весьма сомневалась, чтомужчины типа Хопвелла когда-либо читали журналы для одиноких сердец, не говоряуж о даче объявлений о себе в подобных изданиях. Но так или иначе она оказаласьтеперь с ним в этой зловещей ситуации.