— В деревню к сестре тебя отвезет. Там ты будешь вбезопасности. Только очень прошу, у чужих людей веди себя прилично и неторопись всю свою дурь демонстрировать.

— Чего я, без понятия, что ли? — пробормотал Упырьв ответ на мои увещевания.

Гараж Петровича находился тут же, во дворе. Стараясьпроизводить как можно меньше шума, мы выгнали видавший виды «Москвич», Упырьзабрался на заднее сиденье, тут у подъезда появился Петрович, а Упырек, вдруг схвативменя за руку, торопливо пробормотал:

— Ты, Дарья, это… поаккуратней тут…

— Поучи, — ответила я и кулаком погрозила. —Веди себя прилично, чтоб люди меня последними словами не поминали.

Петрович устроился за рулем.

— Дом с башней возле бассейна знаешь?

— Ну…

— Иди туда. Первый подъезд, двенадцатая квартира. Прямосейчас и иди. Он тебя ждет.

— Да кто ждет-то? Кого спросить?

— Виктор Васильевич его зовут. — Последнее слово ярасслышала с трудом; жутко вибрируя и подозрительно кряхтя, «Москвич» тронулсяс места, а Упырь, выглянув в окно, помахал нам рукой.

— А он вообще-то ничего, — заявил Сенька. —Нормальный парень. Мы тут пока тебя ждали, поговорили малость.

— Нормальный… А кто тебе синяков наставил? Слушайте, аРодионов где?

— В ванной, где ж ему быть?

— Что, так и сидит?

— А ты не говорила, чтоб его выпустить.

— Зато я говорила: из дома ни ногой.

— Мы ж беспокоились.

— Ладно, берите Кузю и идите освобождать Родионова.

— А ты?

— А мне надо заглянуть к одному человеку. Все троепереглянулись и дружно заявил и:

— Мы с тобой. — То есть, конечно, Кузя так несказал, слава богу, еще не научился, но тявкнул.

— Куда со мной? Я к милиционеру иду из отдела по борьбес организованной преступностью. Соображаете? Иду я к серьезному человеку, ивдруг два пацана, да еще собака.

— Мы можем на улице ждать, — осчастливил меняСенька. — И не тарахти, тебя сегодня чуть не убили, одна никуда непойдешь.

Я чертыхнулась, подумала о Родионове, чертыхнулась вторичнои махнула рукой.

К дому с башнями мы подошли минут через семь. Единственныйфонарь освещал двор-колодец, и в его свете я увидела возле первого подъездамужчину в джинсах и кожаной куртке; сунув руки в карманы, он посматривал посторонам, явно кого-то поджидая.

— Спрячьтесь здесь, — шепнула я мальчишкам, онирастворились в кустах, прихватив с собой Кузю, а я заспешила к первомуподъезду. Мужчина меня заметил и шагнул навстречу.

— Вы Дарья?

— А вы Виктор Васильевич?

— Точно. — Он протянул руку, я ее пожала,вглядываясь в его лицо. Несмотря на намечающуюся лысину, Виктор Васильевичвыглядел очень неплохо, я бы сказала: производил впечатление. Высокого роста,широкоплечий, уверенный в себе человек, с открытым лицом и умными глазами. А япоследний раз видела себя в зеркале, когда отправлялась на вечернюю пробежку, стех пор я пережила покушение на свою жизнь, прощание в больнице с другомдетства, заточение в ванной сотрудника уголовного розыска, конспиративнуювстречу с Упырем и черт знает что в придачу, и о том, как я в настоящий моментвыгляжу, оставалось только гадать. Должно быть, все-таки неплохо, потому чтоВиктор Васильевич попытался улыбнуться.

— Идемте ко мне, — предложил он.

— Может быть, поговорим здесь… я имею в виду, неудобнобеспокоить ваших домашних. — На , самом-то деле меня беспокоилисопровождающие меня лица: не хотелось терять их из виду.

— Я живу один, так что мы никого не побеспокоим.Идемте. — Виктор Васильевич уже распахнул передо мной дверь подъезда, имне ничего не оставалось делать, как войти.

Квартира у него была однокомнатной и явно холостяцкой.Должно быть, хозяин появлялся здесь от случая к случаю и крайне нерегулярно.Паук чудовищных размеров прочно обосновался в углу между дверью и вешалкой, икак-то чувствовалось, что за свою судьбу он может не переживать. Я в отличие отпаука за свою очень переживала, а теперь еще так разволновалась, будто от этогоразговора зависела вся моя жизнь.

— Может быть, кофе, раз дело близится к утру? —предложил Виктор Васильевич.

— Извините, что так получилось… — начала я.

— Кофе у меня замечательный, а извиняться не стоит.Если я правильно понял Ивана Петровича, у вас есть очень любопытные новости.

— Вот уж не знаю…

Виктор Васильевич занял позицию возле плиты и, завариваякофе, ласково на меня поглядывал, точно желал подбодрить.

— Рассказывать? — вздохнула я.

— Конечно.

— Я не знаю, что вам Петрович сообщил, то есть с чегомне начинать…

— С самого простого. Расскажите о себе, кто вы, гдеработаете?

«3ачем?» — едва не выпалила я, но вовремя сдержалась: есличеловек из соответствующих органов интересуется, значит, так у них положено.

— Моя фамилия Агафонова, я директор спортшколыолимпийского резерва… — На лице Виктора Васильевича расцвела потрясающаяулыбка, у меня даже сердце екнуло, когда я ее увидела. Куда там голливудскимзвездам! Не успела я порадоваться, как он спросил:

— Так это вы маньяка поймали?

Я обреченно кивнула, мысленно пожелав всем маньякам на светепровалиться в преисподнюю, где им, кстати сказать, самое место.

— Все дело в Упыре, — сурово заявила я, не желая развиватьманьячную тему. — Точнее, в фотокарточке, которую привез мой племянник.Если бы не эта фотография, я бы никогда не полезла через балкон. И вообще…

— А нельзя чуть-чуть попонятнее? — ласковопопросил Виктор Васильевич.

— Попробую, — буркнула я. — Только недумайте, что это легко, я и сама-то ничего не понимаю.

Разговор наш затянулся, мы выпили по две чашки кофе,незаметно перешли на «ты» и прониклись друг к другу большим доверием. Я-то ужпо крайней мере точно прониклась, но и Виктор в долгу не остался, иначе как ещеобъяснить его откровенность?

— Вот что, Дарья, — заявил он. — Дела, судяпо всему, затеваются крутые, и тебе лучше в отпуск уехать, пока мы тут с нимине разберемся.