— Итак, тебя шантажируют, — устало констатировалон. — Надо обратиться к шефу полиции. В свое время я доверился Хайнцу, ион меня не подвел. Когда я попал в переделку с Френком Гроссом.

— Это тот, которого сбила твоя машина?

— Только за рулем сидел не я, а Уолкин. Если помнишь,он работал на нас. Машину взял без спроса и совершил наезд. Алиби у меня небыло. Хайнц не дал разразиться скандалу. Я благодарен ему. Об этом, кромезаинтересованных лиц, не узнала ни одна живая душа!

— Ни одна живая душа! — горько рассмеялсяВинсент. — А меня ты мог поставить в известность?!

— Я не думал, что стоит портить тебе настроение.

— Да меня ведь шантажировали как раз этим самымнаездом!

Артур моментально подобрался:

— Шутишь?

— Уж какие тут могут быть шутки, отец!

— Почему же ты молчал? — Глаза Артура блеснулигневом. — Почему не рассказал мне?

— Наверное, потому, почему ты мне ничего не рассказал.Шантажист грозил передать сведения прессе.

— Сколько ты ему заплатил?

— Ничего, ноль. Речь шла не о деньгах.

— А о чем? — Голос Артура был требовательным идружелюбным одновременно. Ему удавалось сохранить твердость и проявитьсочувствие.

— О женитьбе. Угрожая раскрыть тайну гибели Гросса,которого ты якобы сбил, мне навязали жену.

— Жену? Твою жену? Элис?!

— Да. Меня вынудили сделать ей предложение.

— Черт побери, мальчик мой! Это что-то совершеннонеобычное.

— Безусловно. Я так и не понял, что все этоозначает. — Он помолчал и, пока официант занимался заказом, задумчивопроизнес:

— Сначала Элис странным образом вышла за меня замуж,потом она странным образом исполняла роль жены, а теперь кто-то хочет ее убить.

— Может быть, тот самый шантажист?

Винсент поднял на отца мрачные глаза.

— Я не знаю. Я бьюсь над этой загадкой уже почти год.

— Ты пытался вести расследование?

— Нет. Я боялся, что, если начну искать шантажиста,дело о наезде будет обнародовано. Даже сейчас, зная, что ты ни в чем незамешан, было бы нежелательно вытаскивать на свет подробности той истории сГроссом.

— Понимаю… — Артур завороженно смотрел в окно, пока егомозг лихорадочно просчитывал варианты действий. — Однако теперь, когда я вкурсе, я смогу помочь тебе. Ты не против?

— Я же сам обратился за помощью, — возразилВинсент. — Правда, мне не хотелось бы делать официальное заявление…

— Я это улажу. Поверь, мальчик мой, мы разберемся сэтим типом очень быстро.

* * *

В ежедневнике Дениса первоочередным мероприятием числиласьпоездка на Чистые пруды. Как и пророчил Косточкин, Нина Ахломова, бывшаясоседка Татьяны Соболевой по коммуналке, проработавшая всю жизнь врачом вженской консультации, умерла одиннадцать лет назад. Единственное, что Денисуудалось выяснить по ее старому адресу, это координаты двоюродной сестрыАхломовой, той самой таинственной женщины, которая работала в роддоме и могладержать в руках все нити интриги. Ее звали Роза Пашкова.

— Можно сказать, что на Чистых прудах мнеповезло, — сообщил Денис жене, которая требовала от него самых подробныхотчетов о расследовании Алисиного дела. — Представь себе, в квартире живетдочь Нины Ахломовой с мужем и сыном. Когда я заявился к ним, думал, никакогоразговора не получится. Действительно — кто я такой? Зачем задаю вопросы? Носемейство оказалось интеллигентное. Меня приняли как хорошего гостя, напоиличайком…

— О чем же вы говорили?

— Ха. Это и было для меня самым трудным — выбратьверную тему для разговора. Не мог же я прямо с ходу сказать: ваша мамашаподозревается мной в совершении довольно серьезного проступка. Вступив в сговорсо своей двоюродной сестрой, она содействовала тому, что младенец, которомусейчас сравнялось тридцать два года, был лишен своей настоящей семьи и попал вруки посторонней женщины.

— Звучит ужасно, — согласилась Галка.

— Честно признаюсь, сегодня я чувствовал себя настоящиммямлей. Нет, сначала-то я очень бодро сообщил, кто такой. Дескать, друг АлисыСоболевой, дочки Татьяны Соболевой, которая жила в этой квартире, была соседкойвашей мамы Нины. А потом начал путаться в объяснениях. Мне пришлось изряднопопотеть, чтобы не сказать ничего толком и вытащить хоть какие-то сведения.

— И что это за сведения?

— Главное — я узнал имя двоюродной сестры НиныАхломовой, которая работала в искомом роддоме. Роза Пашкова. Она моложе сестрына десять лет, поэтому есть надежда, что до сих пор живет и здравствует. ДочьНины ничего о ней не знает, к сожалению. Старый адрес, правда, она разыскаладля меня в записной книжке матери. Все вещи ее до сих пор хранит в кладовке вкоробках. Удивительная женщина. Такая мягкая, внимательная. Мне она оченьпонравилась.

— И ты не стал ее расстраивать своими жуткимипредположениями, — утвердительно сказала Галка.

— Ну да, не стал. Толку-то было бы? Она сразу сказала,что работа матери никогда ее не касалась. Она рано стала самостоятельной, многоездила по стране, месяцами пропадала на археологических раскопках. Там, кстати,познакомилась со своим мужем. Он у нее ученый. Сидел такой молчаливый,независимый. Но потом кое на что открыл мне глаза.

— Да? Интересно. Расскажи-ка.

— Его жена опаздывала на какую-то деловую встречу.Когда она встала из-за стола, я тоже засобирался. Но ее муж меня остановил. Унего, кстати, интересное имя Игнат. Такое же жесткое, как и его борода.

— Вы что, целовались?

— Нет, ну на взгляд, — Денис не оценил ее юмора.

— Наверное, он хотел сказать тебе что-то наедине?

— Истинная правда. Выпроводил жену и, вернувшись комне, заявил:

—"Если вас интересует моя покойная теща, то вы зряобратились к Светочке. Она совершенно необъективна. Вообще очень наивна,простодушна и далека от реальной жизни.

— А он готов был давать объективные оценки?

— Ну, сначала я признался ему, что расследую дело опохищении младенца. Тогда этот Игнат воздел руки к потолку, как будто хотелвоскликнуть: «Я же говорил!» Потом я прямо спросил его, могла ли Нина Ахломовавляпаться в такое дело.

— И что он ответил?

— Что безусловно могла. Могла даже его инициировать.Как выяснилось, эта женщина была алчной и замкнутой. Относилась к людям снедоверием и по-настоящему не любила ни своего мужа, ни свою дочь. Еесбережения превышали все разумные пределы. Что выяснилось, кстати, только послеее смерти. О своей двоюродной сестре, работнице роддома, насколько помнилИгнат, его теща всегда отзывалась с неодобрением. Похоже, эта Роза Пашкова —полная противоположность Нины. Бесхребетная, чувствительная. Думается, Нинаумела ею управлять и вполне могла втянуть в свой киндер-бизнес.