— Почему столь очевидная мысль не пришла никому из насв голову с самого начала? — удивленно сказал Денис. — Это же такпросто.

— Просто, когда я тебя на ум навела.

— Ладно, не задавайся. Кстати, ты не в курсе, комуАлиса продала свою квартиру?

— Очень симпатичной молодой паре. Так что там с тобой,по крайней мере, поговорят вежливо.

Кода Денис позвонил, дверь распахнулась почти сразу.

— Извините за беспокойство, — заторопилсяДенис. — Я друг Алисы Соболевой.

— А! Вам нужен ее новый адрес? — улыбнуласьсимпатичная молодая женщина. — Она теперь в Америке.

— Нет, это я знаю. Мы только вчера общались с ней потелефону.

— Надо же! Надеюсь, у нее все хорошо? — Хозяйкаулыбалась, но не приглашала Дениса пройти в квартиру. Он и то удивился, что онастоль беспечно распахнула дверь перед незнакомцем.

— У нее все нормально. Она всего лишь просила меняузнать, наводил ли о ней кто-нибудь справки за последнее время? Ну… В течениегода, например.

— Вы знаете, да. Буквально пару месяцев назад два разаприезжали и интересовались.

— Два раза?

— Один раз это был молодой парень. А другой раз —иностранец.

— Вы не могли бы их описать?

— Ну… Парню лет двадцать, одет довольно скверно, похожна студента-отличника. Зализанный чуб, массивные очки. Он сказал, что онивместе работали.

— Он не представился?

— Да нет. Когда Алиса оставляла адрес, то сказала, чтоего можно давать всякому, кто поинтересуется.

— Уверен, тогда она думала исключительно одрузьях, — пробормотал Денис себе под нос. — А иностранец?

— Он тоже не назвался. Был чертовски вежлив, я дажерастерялась.

— Пожалуйста, опишите его как можно подробнее.

— Так. Значит, лет ему под пятьдесят. Одет был вдлинный серый плащ. Лицо гладко выбрито, волосы темно-русые, на висках седые.Вот, в сущности, и все. Сказал, что разыскивает Алису Соболеву по личному делу.По-русски говорил правильно, но с сильным акцентом. Кстати, фамилию Алисы прочиталпо бумажке. И вообще, у меня сложилось впечатление, что он действовал почьему-то поручению. Это было видно. Знаете, когда человек не проявляет личнойзаинтересованности.

Выйдя из подъезда, Денис достал свой ежедневник, кудазаносил все детали расследования и, присев на скамейку, принялся торопливозаписывать все, что только что услышал. На краю скамейки, где он умостился,сидела старушка. Вероятно, всех, кто оказывался от нее в непосредственнойблизости, старушка воспринимала как потенциальных собеседников.

— Опять весь двор перекопали, — ворчливо сказалаона, глядя вдаль. — Трубы чинют. Горячую воду отключили еще в мае и всеникак не подключут. Лодыри они. Поработают часа, почитай, два, и все. Приходют,уходют, а людям тут не пройтить.

— Угу, — машинально отозвался Денис.

— Вчерась, оживилась старушка, — Павлика Семеновасын, Мишка, их трое в семье, этот самый младшенький. Так вот он полез за ихниезагородки, и песком его завалило. Хорошо, ребяты старшие рядом были, вытащилиМишку. А то бы сгиб. И кажный год — все одно. Уж сколько лет, сколько лет — всекопают, копают… Один раз, помнится, лет тридцать уж назад… В шестьдесятседьмом, у меня тогда еще Игорь в больнице лежал с аппендицитом, иностранец тутодин шею сломал. Такое пальто у него было богатое, и сам весь из себя видный…Прямо на трубы упал, так и помер. А сколько шуму из-за него было! Милициипонаехало, начальства. Скандалили, ужас. А через пару дней все зарыли, как и небыло ничего.

За время ее тирады Денис не произнес ни слова. Он вбуквальном смысле слова превратился в соляной столб. Иностранец навернякаприходил к Татьяне Соболевой, которая переселилась сюда с Чистых прудов, кактолько побывала в роддоме и обзавелась младенцем. Значит, это был не чистоженский заговор. В деле участвовал мужчина. Иностранец. Кем он был? И как егосмерть повлияла на дальнейший ход событий?

Старушка долго кряхтела, вспомнила попутно сотню историй изсвоей жизни и жизни всех соседей и родственников, но все же сообщила Денису,что ее Игорь лежал с аппендицитом в больнице в сентябре шестьдесят седьмого.Выходило, иностранец погиб сразу после возвращения Татьяны Соболевой изроддома.

Вернувшись домой и не застав жены на месте, Денис устроилсяу телефона и принялся названивать Ольге Авдеенко. Вдруг она передумает и что-нибудьскажет? Но Ольга, увы, не передумала.

— Я же вам объяснила, почему не хочу обсуждать этутему, — раздраженно сказала она. — Все, что вы узнаете про Алису, выузнаете не от меня.

Денис сдался. После чего позвонил Косточкину и задал ему тотже самый вопрос.

— Мужчина? Иностранец? — Олег Михайлович помедлилв раздумье. — Честно говоря, я не знаю, о ком речь. Насколько помню,Татьяна договаривалась обо всем с американкой, на которую тогда работала. Можетбыть, это был ее муж? Нет, не могу сказать ничего конкретного. Извините.

— Но вы и так мне очень помогли, — поощрил егоДенис. — В ближайшее время, кстати, я собираюсь поехать на Чистые пруды —вдруг выясню что-нибудь о Татьяниной соседке по квартире.

— Что ж, удачи, — сказал Косточкин. Голос его былзадумчивым и безрадостным.

«Наверное, я разбередил его старые сердечные раны, —подумал Денис. — Может быть, из-за этого он теперь плохо спит по ночам».

Мэтт сидел за столиком открытого кафе и лениво глядел посторонам. Повсюду пестрели красочные плакаты, возвещавшие об открытииежегодного праздника искусств. Мэтта заинтересовал благотворительный концерт.Дорогие билеты означали дорогую публику, и жена Хэммерсмита вполне могла бытьсреди зрителей первых рядов. Толпа для Мэтта являлась великолепной декорациейего собственного спектакля. Толпа — это стихия, в толпе легко спрятаться, легкопосеять панику и легко скрыться самому.

Тэрри Куэйн, который с самого начала весьма беспокоил Мэтта,оказался одной из рядовых единиц службы безопасности корпорации Хэммерсмита ииногда сопровождал жену босса. Поначалу Мэтт сомневался, не ошибается ли оннасчет своей жертвы, но, собрав кое-какую информацию, пришел к выводу, что вВустер-сити находится та самая Элис Фарвел, которую ему заказали. Именно заэтой дамочкой он следовал от ее дома во Флориде, кем бы она теперь себя ниназывала.

Изучив других преследователей Элис Фарвел, Мэтт успокоился.Среди них не было правительственных агентов. По сравнению с этим все остальноебыло несущественным. Суета телохранителей и детективов казалась ему мышинойвозней. Он уже чувствовал себя в безопасности. И ошибался. На самом деле ТэрриКуэйн опознал Мэтта еще в Москве. Мэтт был убежден, что Тэрри не знает его влицо. Что никто не знает его в лицо. Пожалуй, кроме пары доверенных людей. Ново время той самой памятной поездки в Чикаго не только Мэтту показали ТэрриКуэйна. Куэйну тоже показали Мэтта. Ничего удивительного. В конце концов, этобыла его территория.