Слесарь подошел к шкафу, покосился на гостей и открылдверцу. Отодвинув в сторону висевшие в шкафу вещи, он наклонился и открылпотайную дверцу, скрытую в задней стенке шкафа.

— Вот… — бормотал он. — Вот «лед», а вот «винт»…сотня доз, как договаривались…

Он повернулся к покупателям, держа в руках два аккуратныхсвертка.

— Руки! — неожиданно рявкнул разговорчивый Витек,направив на Слесаря пистолет, неведомо как вд??уг появившийся в его руке. —Ты арестован!

— Суки! — завопил хозяин, бросил в лицо парню обасвертка и бросился к окну.

— Не стреляй! — крикнул Витек напарнику и бросилсяза Слесарем. Тот плечом высадил окно и прыгнул в него, как в прорубь.

— Попался, козья морда! — послышался под окном ещеодин голос. — Ребята, порядок, мы его взяли!

Атмосфера в комнате мгновенно изменилась, наполнившисьсодержанием и значительностью.

— Вот и ладушки, — Витек удовлетворенно потерруки. — Ну, Серега, давай опись составлять, все как положено…Наркотические вещества, оборудование для их производства, прекурсоры… Полныйкомплект вещдоков, можно оформлять двести двадцать восьмую статью…

— А этого будем брать? — Напарник кивнул в сторонуспящего в углу человека.

— По крайней мере задержим вплоть до выясненияличности…

Неожиданно человек на тюфяке зашевелился, как будто понял,что говорят о нем, сбросил грязное одеяло и сел на тюфяке, уставившись нанезнакомцев.

Точнее, не сел, а села, потому что это была женщина. Вернее,девчонка лет пятнадцати с грязным и опухшим, но все еще привлекательнымличиком.

— Вы кто такие? — проговорила она хриплымспросонья голосом. — А Слесарь где?

— Нету твоего Слесаря, — отозвался Витек. —Загремит он под фанфары лет на пять как минимум!

— А как же я? — растерянно протянула девчонка, ивдруг ее лицо перекосило судорогой. — Дозу дайте! Дайте, гады, вы что, невидите — худо мне!

— Размечталась! — отмахнулся от нее Витек. —Щас мы тебе и дозу предоставим, и какаву с чаем! На что тебя Слесарь подсадил —на мету, что ли? На «лед»?

Дверь комнаты распахнулась, в нее ввели угрюмого Слесаря,следом торопливо вошли еще несколько человек, в которых с первого взгляда можнобыло узнать сотрудников милиции. Последними с виноватым и застенчивым видомвошли двое тихих заспанных алкоголиков, мужчина и женщина, обитатели соседнейкомнаты, приглашенные в качестве понятых.

Слесарь заметил сидящую на тюфяке девушку, и его лицоперекосилось:

— Ребенка-то отпустите! Это Леночка, племянница моя!Отпустите ее, она ничего не знает! Пожалейте ребенка!

— Племянница? — переспросил его Витек. — Да утебя в каждой школе десять таких племянниц! Про жалость вспомнил? А когда на«лед» ее сажал — не жалел? Черта с два мы ее отпустим, она у нас главным свидетелемпойдет!

— Менты поганые! — с отвращением проговориладевчонка. — Видите же — человек мучается? Дайте дозу, иначе ничего нерасскажу!

— Расскажешь, расскажешь! — раздался в дверяхнеприязненный голос. — Все расскажешь! Посидишь пару дней в камере и защебечешь,как птица-говорун!

В комнату вошел крупный, рыхлый мужчина в штатском, снездоровым плоским лицом, похожим на коровье вымя. Двое парней вытянулись,узнав своего начальника.

— Ну что тут у нас, ребятки? — по-отеческивзглянув на подчиненных, осведомился вошедший.

— Химичка в полный рост, — сообщил Витек и показалначальнику стеллаж с оборудованием и рабочий стол Слесаря. —Многостаночник: и «лед», и «винт» на дому делал…

— То есть, выражаясь по-научному, метамфетамин ипервитин, — констатировал плосколицый. — Аммиаком пахнет… картинаясная! Двести двадцать восьмая в полный рост светится, часть первая! Незаконноеизготовление и сбыт наркотических средств! Оформляйте в законном порядке!Понятые имеются?

— Да что вы такое говорите? — запричитал Слесарь. —При чем тут двести двадцать восьмая? Я туточки удобрения для комнатных растенийизготовлял, без лицензии, правда… с использованием аммиачной селитры, оттого изапах! Запах, он, конечно, неприятный, но вреда особого нет, и соседи невозражали… — он кивнул на понятых, которые испуганно заморгали.

— Ну да, — усмехнулся плосколицый, — соседи утебя ко всему привычные!

— А девушка у меня этим… ассистентом работала!

— Ага, это она, значит, удобрений нанюхалась, оттого унее ломка начинается!

— За это я не отвечаю, сейчас молодежь знаете какая? Заними не уследишь!

— Ладно, Слесарь, кончай ваньку валять! Я тебе нестажер желторотый! Налицо химическое оборудование и прекурсоры, то естьвещества, используемые для незаконного изготовления наркотиков! Эфедрин — прекурсорпервитина, аммиачная селитра — для метамфетамина… и готовый продукт тожеимеется, причем в достаточном количестве, чтобы тебе «особо крупное» припаять!И свидетель есть! — плосколицый кивнул на девушку, которую била крупнаядрожь. — Так что ничего тебе, Слесарь, не светит! Кроме двести двадцатьвосьмой статьи… Сейчас мы у тебя обыск по полной программе проведем и будемоформлять… все по закону, понятые имеются!

Гражданин начальник! — проговорил Слесарь совсем другимтоном, вполголоса, обращаясь к плосколицему, — позвольте два слованаедине! Только вам… как на духу… как мужчина мужчине…

— У меня от подчиненных секретов нету! А впрочем ладно,если это тебе развяжет язык…

Он сделал глазами знак подчиненным, и они послушно отступилик дверям.

— Ну, что ты мне такое хотел сказать?

— Гражданин начальник, — торопливо зашепталСлесарь, — я ведь не какой-нибудь… я не сам по себе… я на Керима работаю,а у него все схвачено! Он человек с понятиями, отстегивает кому надо… так чтотут какая-то ошибка вышла!

— Никакой ошибки! — неприязненно процедилплосколицый. — На Керима, говоришь? Вот ты на Керима мне и дашь показания!Тогда, может, минимальным сроком отделаешься…

— На Керима? — Слесарь побледнел. — Дагражданин начальник, я же тогда и двух дней не проживу!

— Спекся твой Керим, понятно? А сколько ты проживешь —этого вообще никто, кроме Бога, не знает!

В баре «Чинар» на улице Большой Московской было почти пусто.В дальнем от стойки углу сидели, негромко переговариваясь, трое мужчин среднеговозраста, еще одна компания занимала стол в центре зала, оттуда то и делодоносились взрывы смеха. Бармен Вагиф готовил коктейли для молодой парочки,устроившейся за стойкой. Из динамиков доносился сладкий голос Фрэнка Синатры.

Двери заведения распахнулись, и в бар вошли двое парней вчерных кожаных куртках, с мрачными и задиристыми лицами. И лица, и одежда у нихбыли удивительно похожи, словно их изготовили по одному шаблону, только один нацелую голову выше другого. Быстрым шагом они пересекли зал, остановились возлестойки.