— Зубы по утрам чищу! — ответила Лера,отстранившись. — Ты никогда не пробовал? Очень интересное ощущение!

Цыган беззлобно расхохотался, распахнул ворота. Лера въехалаво двор, поставила машину под навес.

Посреди двора пылал огромный костер, вокруг него сидели наскамьях и простых ящиках цыгане с кружками и гранеными стаканами. По кругуходили бутылки водки и свежие караваи хлеба. Над костром жарилась целая свинья.Невысокий цыган лет сорока с золотой серьгой в ухе перебирал струны гитары,толстая тетка в цветастой шали, с густой щеточкой усов над верхней губой,низким глубоким голосом выводила:

… запрягу лоша-адку в сани, бурую, мохнатую…

Остальные подтягивали ей на разные голоса.

Лера поднялась на крыльцо.

В сенях ее встретил старый знакомый, Шандор — толстяк сблестящими выпуклыми глазами.

— Привет, беленькая! — проговорил он, шагнувнавстречу. — У Ласло сейчас гость… подожди немножко! Это особенный гость,такой гость, с которым тебе лучше не встречаться!

— Ну ты ему скажи, Шандор, что я приехала, новостиважные привезла…

Цыган кивнул, поправил шелковую рубашку и скрылся за дверью.

Лера огляделась.

Все здесь казалось ей таким провинциальным, допотопным,безнадежно устаревшим. Эта деревенская изба, отделанная внутри с дешевымцыганским шиком, золотые зубы и шелковые рубашки лаварей вызывали невольноераздражение.

«Мне не приходится выбирать, — подумала она, — ноничего, все это до поры до времени… Я перерасту их, подомну, они будут у меняна побегушках. .. Я начинаю входить во вкус, — вдруг заметила она просебя, — то ли еще будет?»

Вдруг распахнулась дверь — другая, не та, за которой скрылсяШандор, и в прихожую выскочила Жужа. Сверкая глазами, маленькая цыганкаподскочила к Лере, зашипела, как раздраженная гадюка:

— Я тебе говорила, поганка бледная, чтобы ты на моейдороге не вставала? Чтобы ты к моему мужчине близко не подходила? Чтобы наглаза ему не показывалась?

— Да уймешься ты наконец? — огрызнулась Лера,отступив к двери. — Как ты меня достала!

— Я тебе все это говорила! — выпалилацыганка. — А ты меня не хотела слушать! Так умри же, рыбамороженая! — она выхватила нож и бросилась на мнимую соперницу. Лераотскочила, огляделась в поисках подручного орудия самообороны и, не найдяничего подходящего, бросилась за дверь, куда перед тем скрылся Шандор. Цыганка,размахивая ножом, устремилась за ней.

Они оказались в знакомой, пышно обставленной комнате. Вглубине ее, в двух низких кожаных креслах сидели Ласло-Клоун и толстыйнеопрятный мужчина с плоским нездоровым лицом, напоминающим коровье вымя. Нанизком столике между ними расположились керамические плошки с зеленью изакусками, блюда с горячими шашлыками, тарелки с копченой осетриной и нежнойпармской ветчиной, бутылки с грузинскими винами и выдержанным армянскимконьяком. На самом почетном месте стояли хрустальный графин и два тяжелыхстакана, наполненных янтарной жидкостью. Шандор стоял посреди комнаты и что-тоувлеченно говорил. Увидев вбежавших в комнату женщин, он обернулся и недовольноперекосился:

. — Ну куда вы лезете? Видите — мужчины разговаривают!

— Я ее убью! — выпалила Жужа и бросилась на Леру,угрожающе размахивая ножом. — Я ей сказала, чтобы держалась от тебяподальше!

Шандор, с неожиданной для такого толстяка ловкостью, шагнулей навстречу, перехватил руку с ножом, вывернул кисть и отобрал оружие. Жужавскрикнула от боли и прикусила губу.

— Ласло, — прошипела она в следующуюсекунду, — твою женщину бьют, а ты спокойно смотришь!

— Если надо будет, — ответил Ласло, — еслинадо будет, я тебя плеткой выпорю! Собачьей плеткой!

— Ты — можешь, ты не только побить, ты меня и убитьможешь! — подхватила цыганка. — Ты — мой мужчина, мой хозяин! Апосторонним не должен позволять!

— Распустил ты своих баб, — недовольно проворчалплосколицый мужчина. — Никакого порядка!

— Шандор, уведи ее! — распорядился Ласло. —Запри ее в спальне! Достала она меня! А ты, — он повернулся к Лере, —раз уж все равно вошла, оставайся! Выпей вина, закуси с дороги… ты ведь устала!Наши женщины с мужчинами за одним столом не сидят, но ты… ты совсем не такая!

— Все равно я эту селедку белоглазую зарежу! —выпалила из дверей Жужа, которую тащил прочь невозмутимый Шандор.

— Познакомься, — Ласло повернулся к своемуплосколицему гостю, — это — Элеонора, толковая девка! В городе она человекновый, никого пока не знает…

Лера проглотила «Элеонору», не моргнув глазом. Ничего, онапотерпит. Плосколицый скользнул взглядом по Лериному лицу, и она вздрогнула. Вэтом взгляде были скрытая угроза и совершенно явная неприязнь. Онапочувствовала своим шестым чувством, что этот человек не просто опасен — оночень опасен.

— А это… — продолжил цыган, собираясь представитьсвоего гостя, но тот оборвал его:

— Не надо подробностей! Меня зовут Павел, этого вполнедостаточно. Даже больше чем достаточно.

И он мент, Ласло! — выпалила Лера неожиданно для самойсебя. — У него это на лице написано метровыми буквами, как на вывескеказино «Олимпия»!

Мужчины дружно расхохотались.

— Конечно, мент, — подтвердил Ласло. — Он —наш человек, наш мент. Мы с ним вот так! — и цыган звучно сложил вместеладони, — Правда, Павлик?

— Правда, — плоское лицо слегка смялось, каккаучуковая маска, обозначив улыбку.

«Но это нисколько не помешает ему съесть тебя с потрохами,как только представится такая возможность», — подумала Лера, садясь втретье кресло и наливая в свободный бокал самую малость терпкого, темногокиндзмараули.

— За нашу дружбу! — Ласло поднял тяжелый бокал.

— За дружбу! — подхватил Павел, и они чокнулись.

— Значит, Усти-на-Лабе, дом десять… — проговорил мент, однимглотком допив свой стакан. — На дворе трава, на траве дрова… Ну ладно,Клоун, засиделись мы с тобой, пойду я, пожалуй! Дело надо делать, сам знаешь!

За ним закрылась дверь, и Ласло повернулся к Лере:

— Ну рассказывай — как съездила?

— Ты еще спрашиваешь? — Лера окинула цыганахолодным взглядом, словно выплеснула на него ушат ледяной воды. — Тыпослал меня в настоящий гадюшник! Костик продался ментам, — онавыразительно взглянула на дверь, за которой исчез Павел, — у него в баре былазасада! Хорошо, что я ее почуяла!

— Так что сбежать тебе удалось, — осклабилсяЛасло. — И нечего качать права, ты не на профсобрании, я тебе молоко завредность не выпишу! Вот вина выпей, хорошее вино, может, тогда у тебянастроение исправится! А может, ты все же попала в засаду, и тебя выпустили вобмен на ценную информацию? — Глаза цыгана подозрительнозаблестели. — Может, ты меня сдала?