Так кого же тогда подозревать? Детективы, похоже, топчутся на месте. А Костя точно на горячей плите сидит…

Наконец сон сморил Торнавского, и он заснул. Под боком у него уютно устроился дымчатый пушистый кот неизвестной породы по имени Мишка…

За окном сонно дышала августовская ночь. Небосвод, подсвеченный луной и усеянный мириадами звезд, мерцал и переливался, как дорогая восточная парча… И ветер, должно быть, насмотревшись на эту красоту, уснул завороженный. В саду не шевелился ни один лист, все цветы и травинки замерли…

Олег Павлович услышал сквозь сон сердитое ворчание своего кота. Мягкая лапа выпустила когти, и Торнавский проснулся, чуть ли не подскочив в кровати. Ему показалось, что в комнате кто-то есть. Он приподнялся и протянул руку, чтобы включить ночник, и тут на него обрушился удар. Торнавский успел отклониться, и удар пришелся на плечо. Взвыв от боли, Олег Павлович скатился с кровати, дотянулся до кресла и с силой толкнул его навстречу нападающему. Тот с грохотом упал, но успел еще раз ударить Торнавского, после чего выронил из рук свое оружие и пополз по полу, пытаясь его найти. Кот прыгнул ему на спину, вцепился когтями, был сброшен… На шум уже спешили люди, но напавший на Торнавского успел ускользнуть.

Первым прибежал Мишустин-старший. Включил свет, увидел своего компаньона на полу, крикнул подоспевшему следом Мишустину-младшему:

— Быстро, «Скорую» и полицию!

На пороге уже переминалась Людмила Евгень-евна, вскоре появилась Нина.

— Девочки, не заходите сюда, — предостерег их Мишустин-старший. Сам он склонился над Торнавским, осматривал его раны и пытался нащупать пульс. «Девочки» послушно остались у входа. Нина спросила шепотом:

— А где Костя?

— Не знаю, — раздраженно ответил Дмитрий Егорович.

Появились разбуженные шумом детективы. Мирослава сразу же отправила Мориса к Пальчиковой за номером телефона доктора Кольцова.

Петр Васильевич прибыл раньше «Скорой». Осмотрев Торнавского, поднял голову:

— У него сломана ключица и разбита голова. Я оказал первую помощь, но его нужно срочно везти в больницу.

Разбуженный Валевский — мрачный, небритый, в помятом костюме — автоматически выполнял свои обязанности: спустился вниз, встретил полицию и «Скорую». Потом путался под ногами, бормоча, что Лесневская наверняка сбежала и вот убила хозяина. Доктор сделал ему успокоительный укол и при помощи Татьяны уложил старика в постель.

Когда Олега Павловича увезли, полиция приступила к осмотру места преступления и допросу свидетелей. Поскольку Константин Торнавский так и не появился, его пошли искать и обнаружили крепко спящим в собственной постели. Мишустин-старший с трудом разбудил его и сообщил о приезде полиции.

— Какая еще полиция? — Константин никак не хотел вставать.

— Вашего дядю чуть не убили, — сказал Дмитрий Егорович.

— Дядю? — вяло переспросил Константин. — Но зачем?

— Полиция как раз это и пытается выяснить. Ради бога, просыпайтесь. — Мишустин встряхнул Торнавского.

Тот был вял и беспомощен, как тряпичная кукла.

Вошел один из полицейских, спросил:

— Что с ним?

— Не знаю, — ответил Мишустин. — По-моему, он сейчас снова заснет.

Появился следователь. Взглянув на Торнавского, велел позвать доктора и, оставив одного из полицейских присматривать за племянником потерпевшего, ушел в гостиную. Там снова собрали всех, а потом по одному стали вызывать в другую комнату и допрашивать.

— Что будем говорить? — тихо спросил Морис Мирославу.

— Правду.

— И ничего, кроме правды, — грустно уточнил он.

— Ты будешь кратко отвечать на вопросы, стараясь говорить как можно меньше.

— Я могу сказать, что плохо понимаю по-русски, — хмыкнул Миндаугас.

— Этот номер у тебя не пройдет.

— Почему? — сделал он невинные глаза.

— Потому что у тебя есть разрешение на работу в сфере, где без русского тебе никак.

— Вы уверены, что полиция об этом знает?

— А ты думаешь, что там работают идиоты?

— Нет, конечно…

— Короче, ты будешь кратко отвечать на вопросы и ссылаться на меня, я глава агентства, ты мой секретарь.

— Понятно, «я сидера и морчара, будто дера не моя», — пробормотал он детскую дразнилку.

— Вот-вот, — удовлетворенно кивнула Мирослава.

Ее вызвали раньше, чем Мориса, и она постаралась сразу расставить все точки над «и».

Крупный коренастый следователь представился:

— Ужгородцев Андрей Семенович.

— Мирослава Игоревна Волгина, частный детектив.

Осмотрев ее лицензию и остальные документы, а также получив все разъяснения, следователь извинился и ненадолго отлучился. Мирослава предположила, что он распорядился узнать о ней по своим каналам.

Вернувшись, Ужгородцев насмешливо спросил:

— Что же вы, коллега, находясь при исполнении, допустили совершение нового преступления?

— Мы расследуем гибель Марианны Валевской, — сухо ответила она.

— И вы считаете, что эти два преступления не связаны? — усмехнулся следователь.

— Не знаю, — честно ответила Волгина. — Но предполагаю, что связаны.

— Ага, значит, вы предполагаете?

Она кивнула.

— А подозреваемые есть?

— А у вас?

— Вообще-то, спрашиваю я — это раз. Во-вторых, вы были здесь, а я нет.

— Резонно, — согласилась Мирослава, — но пока у меня подозреваемых нет. А у вас?

— У нас? — переспросил он насмешливо. — У нас есть.

— И кто же, если не секрет?

— Константин Торнавский.

— Зачем ему убивать дядю?

— Затем, чтобы захапать наследство. Ведь завтра дядюшка собирался составить завещание.

— Но Константин — его единственный наследник.

— Не знаю, не знаю, может, Торнавский собирался отписать все своему несостоявшемуся тестю? — хмыкнул следователь.

— Не говорите глупостей, — отмахнулась от его гипотезы Волгина.

— А вы следите за речью, — обиделся тот. — Я все-таки при исполнении.

Извиняться Мирослава не стала, вместо этого спросила:

— А Сашу теперь отпустят?

— С какой радости?

— Насколько я понимаю, вы собираетесь забрать Константина. Так?

— Ну, — кивнул он.

— Тогда с Лесневской подозрение можно снять.

— Может, у них сговор?!