Лиззи говорила, что если пациенту отрезать руку, человек еще долгое время будет испытывать фантомные боли в утраченной конечности.

А что если отрезать кусок души? Как долго она будет болеть?

Теперь мне предстояло это узнать.

Водитель привез нас в колледж. В нашей с Лиззи комнате горел свет.

— Покрасить стены, заменить тумбочки. Нет, госпожа, шкафы в идеальном состоянии, — услышала я голос нашего завхоза.

— Добрый вечер, — поздоровалась я, а затем и Элизабет.

— Алиана, дорогая, как ты себя чувствуешь? — участливо спросила меня наша директриса.

— Благодарю вас, госпожа Оливия, — я вежливо поклонилась, — прекрасно.

— Хорошо, — она кивнула. — Не будем вам мешать со своей инвентаризацией, доброй ночи.

— Доброй ночи, — попрощались мы и расселись, каждая по своим кроватям.

Я оглядела ставшие за годы обучения родными стены нашей спальни.

Осенью эту комнату займут новенькие ученицы, мы с Элизабет покинем её через несколько недель.

Но сегодня меня не волновало туманное будущее.

— Алиана, я ничего не знала, — робко сказала Лиззи, наблюдая за тем, как я переодеваюсь в ночную рубашку и укладываюсь ко сну.

Жесткие матрасы приучили нас спать на спине. Госпожа Оливия говорила, что такая поза — отличная профилактика морщин и искривления позвоночника. Я закрыла глаза, потолок не самая интересная картинка, и ответила:

— Спокойной ночи, Элизабет.

Знала она или нет, это не имело никакого значения.

Холды держали меня на поводке, а Элизабет и моя любовь к ней, были моим ошейником.

Последний месяц обучения пролетел как один день. Мы сдали экзамены и получили документы об окончании колледжа.

Госпожа Оливия лично вручала нам дипломы, первыми за ними шли особенно прилежные ученицы. Элизабет Холд, а следом за ней и Алиана. Тоже Холд. Госпожа Диана радостно аплодировала нам из первого ряда — счастливых родителей рассадили в актовом зале.

Господина Николаса, к счастью, не было.

Холд не был виноват в исчезновении Ральфа, даже в мыслях я упорно избегала слова «смерть». Но в лес брат ушел ради меня. Значит, и виноваты были мы оба? Ведь именно маршал забрал меня из семьи.

Я смотрела на Элизабет и в темных глазах её, мне чудился господин Холд-старший.

Это был тяжелый месяц.

В сердце моем давно и прочно обосновалась любовь к Элизабет. Фактически, именно она и была все эти годы моей семьей.

Но любовь эта была построена на лжи. Нашу встречу, теперь я была в этом уверена, подстроил маршал.

Лиззи не нужен был поезд, чтобы добраться до колледжа.

Это был тяжелый выбор.

Вырвать эти чувства сейчас, было равносильно вырвать у себя сердце.

И я выбрала любовь.

— Вот и всё, — грустно улыбнулась Элизабет, снимая с плеч темную накидку выпускника.

— Господи, Лиззи, — возмутилась госпожа Диана, — что за настрой? Тебе девятнадцать лет, впереди вся жизнь! А ты говоришь так, будто она у тебя закончилась!

— Это она так выражает тоску по ушедшему детству, — заметила я и посмотрела на небо.

Солнце было в зените, значит, сейчас около полудня. Последний месяц весны выдался действительно южным. В воздухе стояло летнее марево.

— Искупаться бы, — мечтательно протянула я.

Под черной мантией было очень жарко.

— Да… — поддержала меня подруга. — Может ну его, этот ресторан? В поместье пруд. Тебя устроит пруд, Ана?

— Однозначно! Пруд — это идеально! — согласилась я с её идеей.

— Ну ладно Алиана, она с детства была очень экономной, — засмеялась Диана, — но ты, Элизабет? Променяешь ресторан на пикник у пруда?

— Да, с возрастом некоторые становятся рациональнее, — задумчиво сказала Лиззи и хихикнула.

— Хорошо, — вздохнула старшая госпожа Холд. — Я распоряжусь, чтобы заказ привезли в поместье.

— А что по моему вопросу? Удалось его решить? — уточнила я действительно волнующий момент.

Деньги. Я просила Диану связаться с Холдом и как можно скорее отправить их в Эдинбург.

— Я сделала всё, как ты просила, — отчиталась женщина. — Дозвонилась до секретаря Николаса и передала твою просьбу. К сожалению, результат мне неизвестен, — повинилась она.

— Ничего, буду надеяться, что господин маршал выполнил мою просьбу.

А что мне еще остается?

— Отец не говорил, когда приедет в поместье? — нахмурилась Лиззи.

— Нет, — печально улыбнулась Диана. — Я надеялась, он сможет вырваться в Южный, чтобы присутствовать на сегодняшней церемонии.

— Но он не приехал, — понятливо закончила за неё дочь.

— Если бы господин Холд приехал, госпожу Оливию и весь преподавательский состав хватил удар! Она при одном его имении начинает трястись, пожалейте женщину, — пошутила я.

— Это точно, — поддакнула Лиззи.

Госпожа Диана рассмеялась и покачала головой.

Жена выдающегося политика, невероятно красивая женщина. Древний род, приданое, размером с небольшую страну. Образование, манеры, титул в конце концов!

Была ли она счастлива здесь, в Южном? Два часа от столицы, сотня миль, и так далеко от мужа, которого она любила. Иначе откуда эта тоска в её огромных карих глазах?

Сразу по приезду в поместье мы переоделись в легкие сарафаны, предварительно нацепив под них купальные костюмы, и наперегонки побежали к пруду, скидывая эти самые сарафаны прямо на ходу.

Госпожа Диана уже ждала нас в тени раскидистого дуба вместе с наскоро собранной слугами корзинкой для пикника. Увидев то, как мы расправляемся с одеждой, она весело захохотала и сказала:

— Да, взросление на лицо.

— А Никки где? — стянула Лиззи платье.

— Был у себя, — ответила Диана.

— Ясно, — кивнула подруга и нырнула в воду.

Я встала на мостки. Не удержалась — оглянулась на его крыло.

А ведь я почти забыла Весенний бал… Как будто танец с Александром, поцелуй Юрия, взрыв в галерее и последующий за ним обморок были не со мной.

Потеря брата затерла эти воспоминания.

«Рэн», — беззвучно прошептала я.

Конечно, я не увидела Никки, а пока разглядывала его окна, Лиззи вынырнула, схватила меня за ногу и потащила на себя.

В пруд я свалилась, громко ругаясь на всю округу, а брызги от удара в воду наверняка долетели до хохочущей Дианы.

Мокрые и уставшие мы выползли на берег, и пока вытирались, Элизабет сказала: