— Что-то мне нехорошо.

Я посмотрела на вялую подругу, потрогала её лоб.

— Да ты вся горишь! Где ты умудрилась простудиться?

— Сама не знаю, — застучала она зубами. — Может, это нервное?

Я понятливо кивнула. Со дня на день должна была решиться её судьба.

— Что такое? — подошла к нам Диана.

— Пикник отменяется, у нас больной, — ответила я, а Лиззи громко чихнула.

— Ох, — испуганно воскликнула Диана. — Скорее в кровать! Я вызову доктора.

— Ну не настолько я больна, — буркнула Лиззи и снова чихнула.

— Ага, у тебя аллергия, — скептически заметила я. — Идите, я сама всё соберу.

Диана обрадовалась предложению и увела дочь. Я достала из корзинки яблоко и уселась на заботливо расстеленный Дианой плед.

Тихо шумел пруд. Было настолько жарко, что купальник мой успел высохнуть, пока я жевала, прямо на мне. Убрала огрызок в салфетку, кидать его в идеально выстриженную траву показалось кощунством. Вздохнула. Идти в дом не хотелось, но и сидеть одной — интереса никакого.

Я в принципе теперь старалась избегать одиночества. Вместе с ним приходила тоска.

Дуб согласно зашуршал кроной.

Достала бутылку с соком, отвинтила жестяную крышку, сделала глоток. Покрутила головой. Какой-то новенький работник неспешно шел в мою сторону. Диана решила, что одна я корзинку не донесу?

Впрочем, я буду рада компании. Тем более, такой симпатичной.

Интересно, кем он работает? Помощник садовника? Высокий, с короткой стрижкой, очень стройный, плавная походка человека знающего свое тело и наверняка увлекающегося спортом. Я наскоро застегнула сарафан, чтобы не смущать ни его, ни себя, и поймала себя на мысли, что очень хочу увидеть его лицо.

У меня была странная уверенность, что вблизи он окажется еще лучше, чем издалека.

Светлая футболка, свободные брюки и идеально ровная осанка.

Слишком ровная, даже для спортсмена. Я нахмурилась, смутная догадка дразнила сонный от жары разум, но ухватить её за хвост мне было никак.

Я поставила сок обратно в корзину, встала на ноги и оправила сарафан, делая шаг ему на встречу. Невежливо сидя встречать гостей, даже если ты сидишь на траве, а твой гость вовсе и не гость, а слуга, присланный тебе в помощь хозяйкой дома.

— Добрый день, — улыбнулась как можно более приветливо.

Солнце слепило глаза, я козырьком приставила ладонь к глазам и застыла.

— Ник, — я запнулась, а потом сказала очевидную глупость, — Николас, ты постригся?

Холд младший равнодушно пожал плечами и по старой привычке качнул головой, чтобы откинуть челку, которой теперь не было.

— Так лучше! — уверенно заявила я. — Яблоко хочешь?

— Хочу, — согласился подросток и присел на краешек покрывала.

Я достала фрукт и протянула ему, с любопытством разглядывая его лицо. Он действительно был очень похож на сестру, но еще больше — на отца.

Копия Холда старшего. И Александра. Удивительные причуды крови.

— Ты видел Лиззи? Она заболела.

— Видел, — Никки взял у меня яблоко. — Не волнуйся. Сейчас она спит, а к вечеру уже проснется здоровой.

Невероятно! Целое предложение, и даже понятное!

Он подбросил яблоко на руке и впился зубами в ярко-розовый бок.

Я присела рядом с ним. Относительно рядом, конечно. На другой стороне покрывала. Доверху наполненная съестным корзинка для пикника служила неким барьером между нами двоими.

Никки жевал и глядел на пруд. Я нагло его рассматривала и думала о том, как забавно растут мальчишки. Скачками. То спина вытянется, то руки, то ноги. То нос вдруг станет непропорционально большим, или вот как у Никки сейчас, тело почти взрослого мужчины, и такое удивительно нежное, по-девичьи утонченное лицо.

Да он красивее сестры, черт возьми!

Улыбнулась собственным мыслям, а потом улыбка эта превратилась в гримасу скорби.

Я не видела, как рос Ральф, он совсем уже мужчина. И никогда я не увижу, каким мог вырасти Рэндольф. Стали бы они меньше походить друг на друга с возрастом? Или, как и в детстве, отличить их можно было бы лишь по мимике, да кудряшкам Ральфа.

— Как ты себя чувствуешь? — вдруг спросил меня Николас.

— Хорошо, — не соврала.

— Дашь руку?

— Зачем? — удивилась я.

Мне действительно не нужна была помощь, прошлого «сеанса» хватало до сих пор.

— Потому что я подстригся, — серьезно ответил он.

Да. Логично, конечно. Но в этом весь Никки.

— Держи, — протянула ему ладонь.

Младший Холд, как и месяц назад, не просто взял мою руку, но сплел наши пальцы. В этот раз я ничего не чувствовала, разве что мне было немного щекотно.

Он закрыл глаза и сжал губы в тонкую полоску, то ли от боли, то ли от того, что сосредоточился. Я и не пыталась понять.

Никогда я не мечтала о сверхспособностях. Не знаю почему, но я была уверена, что за щедро отмеренный сверху дар, одаренному придется заплатить сторицей.

И, судя по всему, я была права.

Ральфу было непросто физически, а Никки на каком-то другом, более тонком уровне.

Интересно, что он видит сейчас? Что чувствует? О чем, а главное, как он думает?

Его глаза начали двигаться под опущенными веками. С каждой секундой быстрей и быстрее. Это выглядело не то, чтобы странно, но даже жутко. У меня, кажется, волосы на голове зашевелились.

Вдруг всё прекратилось. Он расслабился, резко распахнул ресницы и подался вперед ко мне.

— Бу! — клацнул он зубами прямо перед моим носом и захохотал.

У меня сработал инстинкт. Всё детство я росла с братьями и частенько становилась объектом шуток, поэтому и поступила так, как делала всегда в подобных случаях.

Я дала ему подзатыльник и от всей души сказала:

— Дурак!

И только после того, как я выпустила пар, до меня дошло, кого я только что ударила.

Гениального одаренного, над которым с младенчества трясется вся его семья.

— Больно, — удивленно потер он затылок.

У него был такой ошарашенный вид, что я прыснула.

— А нечего пугать! — отрезала я.

В конце концов, сколько можно бояться сделать что-то нет так? Что мне ответят на это Холды? Накажут? Лишат сладкого? Господин Холд передумает брать меня на работу?

Вернет нас с братом в Эдинбург первым поездом?