Я мотнула головой.

Ольга стонала у моих ног и держалась за голову, всё лицо и руки её были в крови.

— Ольга? — у меня задрожали руки. — Помогите! Кто-нибудь вызовите скорую!

Это я? Это действительно сделала я?

— Что такое, что случилось? — нас окружили люди.

Я? Холодный бесцветный мир. Гулко бьющиеся сердца. Красная кровь.

«Никогда не думал, что женщину может заинтересовать война. Но вы ведь не обычная женщина, Алиана».

Болью взорвалась голова.

— Черт возьми, откуда кровь?!

Я моргнула. Студент, подбежавший к нам на помощь, зажимал платком нос.

Это я. Господи, это всё я!

Манящая красная сила, капли крови на губах. "Кровавый катаклизм" на границе с Эдинбургом. Первый раз в ночь протестов, когда я чуть было не убила Лиззи.

Смуглые пальцы на белой коже, довольная черная тьма… и два дня назад!

«Ты нужна мне, Алиана!» Так вот зачем я нужна!

— И у меня! Что происходит?! — крикнул кто-то еще.

И Эдриан. Вчера.

Тьма молчит. Я не слышу больше чужих голосов. Потому что нет никакого «никто». Есть только я.

Я.

Кто-то мешком рухнул на землю. Кто-то кричал.

Нет… Господи, пожалуйста, нет!

Я сорвалась с места, не глядя побежала куда-то вперед. Столкнулась с девушкой, снова откуда-то брызнула кровь.

Люди, везде люди, везде алая кровь! И холодно. Холодно. Так холодно вокруг! Легкие горели огнем, нечем было дышать.

Страшно жить с подрастающим монстром! Отдать чудовище тому, кто сможет им воспользоваться — единственно верное решение.

Даже родители… Даже они!

Угол здания, какой-то сквер. Мигнул свет, частое явление этой зимой, а затем погас. Обе реальности погрузились во тьму, и я не понимала, в которой пребывала сейчас.

Нет воздуха, и бежать тоже некуда.

Не нужно искать демона, понимание уже стучится в виски. Это от него я бегу! Только разве можно убежать от себя?

Красная сила рванула мне навстречу, обвила тело, согрела своим огнем. Сильные руки прижали к груди.

Нет! Я не хочу! Не хочу знать, не хочу видеть кровавую силу, и Холда видеть не хочу! Слезы текли по моим щекам, я бестолково молотила по нему руками, но он не разжимал объятий, смиренно принимал удары и что-то монотонно повторял.

— Тихо. Это всего лишь я, Алиана. Тихо, — наконец услышала я.

— Никки! — я всхлипнула.

— Я рядом, — вновь повторил он, а я изо всех сил вцепилась в его спину, носом уткнулась в теплую шею, вдыхая его запах, губами слушая ровный пульс. Затихая и успокаиваясь от его близости, вжимаясь в его тело, чтобы спрятаться от жестокого мира вокруг.

Темно, нет света. На низком зимнем небе не видно звезд. Но мне не страшно не видеть. Там, за его спиной, нет ничего красивого. Только ложь, предательство и боль.

Я глубоко вдохнула, Никки погладил меня по волосам.

Жаль, что нельзя провести в твоих руках вечность, юный господин Холд.

— Знаешь, Ани, это так странно ошибаться. Больно, — тихо сказал он, щекоча мое ухо губами.

— Знаю. Очень больно, — шмыгнула я носом. — Но разве с тобой это возможно?

Никки хмыкнул, а я вдруг поняла, что стою на носочках, он фактически держит меня на руках. Мне пришлось отстраниться, это казалось маленькой смертью, так страшно было его отпускать.

Он наклонился ко мне, руками обхватил мое лицо, лбом прижался к моему лбу и ответил:

— Оказалось, возможно. Я позволил тебе ошибиться, но ошибся сам.

Он опять говорил в своей излюбленной манере. От меня, как всегда, ускользал смысл его слов, но сейчас это совсем не раздражало, наоборот, еще больше успокаивало меня.

Я знаю, почему на небе нет ни одной звезды. Космос не где-то там, над головой, он прямо здесь, в темных глазах напротив.

Он всё понимает, ему миллиарды лет.

— Ты ведь об этом умолчал летом, Никки? Это правда? Я — и есть демон?

— Правды не существует, — он погладил меня по щеке, избавляя от жара пощечины. — Демон — человеческое, а значит, ошибочное определение.

Я прижалась к его руке.

— Мне страшно, Никки.

— Не бойся, — он губами коснулся моего лба. — Демон ты или нет, не имеет никакого значения. Ведь ты — это ты. И я — твой.

Конец.