— Какой?

— Ну. Режим.

— И что?

— Зачем вам расположение моего цеха? — снеожиданной бдительностью спросил посетитель.

— В цехе день, а вы в лесу заблудились? —тонко улыбнулся контрразведчик.

— День здоровья!

— И что же?

— В лес поехали!

— Кто? Фамилии, клички, быстро! Незадумываться!!

— Не-не-не не помню… — струсил посетитель. — Успорторга список. Вы позвоните, спросите…

— Номер телефона! Номер телефона!

— Я не знаю!!!

— А что ты знаешь?!

— Я хочу домой…

— Где твой дом?!

— Бухарестская, дом 68, корпус 2, квартира160…

— Как ты сюда попал?!

— Через лес…

— Откуда? Координаты! Какое было задание?!

— Я заблудился!!!

— Отставить легенду!!!

— А?..

— Зачем вы пришли в посольство?

— Чтобы меня отправили домой…

— Прекрати бред!! — завопил контрразведчик игрохнул кулаком: на столе подпрыгнул бюстик Дзержинского. — Если ты хочешьдомой, то какого хрена ты там не сидел?

— Я заблудился в лесу.

— Где?! Где?! Где?!

— В Карелии.

— Что ты там делал?!

— Собирал грибы.

— Где же грибы?

— Съел.

— И пошел сюда?

— Да.

— А почему же не домой, дубина?!

— Перепутал стороны… лес…

— Десять лет, — зловеще подытожилконтрразведчик. — Десять лет строгого режима за нелегальный переход границы приотягчающих обстоятельствах. И ты хочешь сказать, что предпочел десять летлагеря жизни здесь?

— Я не знал… за что…

— А ты что думал — по головке тебя погладят?!

— Что же мне делать?..

— Колоться!

— Чем?..

— Что — чем!! Сотрудничать! Рассказывать все!Чистосердечно признаться!

— В чем?

— А вот это тебе лучше знать, — нежноулыбнулся контрразведчик, достал бумагу и ручку, включил магнитофон и погладилуспокоительно указательным пальцем бюстик. — Итак?

В животе у Маркычева заерзали неуютно изаурчали непрожеванные бутерброды. Он поежился, поскребся подмышкой и щелкнулкогтями. Протрещал непроизвольный звук.

Контрразведчик дернул кадыком, отодвинулся ивстал подальше. Маркычев поскреб в паху.

— Простите, — брезгливо спросилконтрразведчик, — у вас нет… этих?..

— Этих? Какие-то есть… не знаю. Кусают, —пожаловался Маркычев.

— Вы когда последний раз мылись?

Маркычев пошевелил губами.

— Накануне… Пятнадцатого июля…

— Встать! Стул бери с собой. Напустил тут!..

Маркычева сдали посольскому врачу. Врачпосмотрел на Маркычева с брезгливой жалостью и надел резиновые перчатки. Вголове у него завертелось забытое военное слово «санпропускник». Приставленныйохранник внимательно следил, готовый при малейшей опасности обезвредитьподозреваемого.

В ванной Маркычеву велели сложить одежду впластиковый мешок. Этот мешок охранник доставил контрразведчику, и тот, плюясьи морщась, стал пороть швы и подкладки на предмет обнаружения шифров,инструкций, секретных карт и прочих шпионских вещей.

Маркычев же под горячим душем сладострастнозастонал и прикрыл глаза. Доктор взял мочалку, подумал, взял унитазный ежик,намылил хозяйственным мылом и стал тереть. Коричневая корка, тая, ломалась иотваливалась под горячими струями, обнажая тощее ребристое тельце. Маркычев вэкстазе выводил горловые рулады. Врач смахивал ежиком вошек с краев ванны вотверстие слива.

— Ох, — стонал Маркычев, — братцы… товарищи…родимые… хорошо-то как!.. и вот здесь, вот здесь потри!.. боже, дошел!..

Врач решал проблему: стричь клиента во всехместах наголо, или истратить на него пригоршню собачьего антиблошиного шампуня,купленного за кровные двадцать две марки. Любознательность победила: он полилему волосатые места зеленой вонючей жидкостью, радужно вспенившейся, засекрекомендуемые на упаковке десять минут, и стал ждать, действительно ли сдохнутнасекомые, и действительно не вылезет ли на Маркычеве шерсть.

Шампунь был хороший. Обеззараженный Маркычевдолго вычесывал голову и растирался полотенцем. Потом он состриг распушившуюсябороду и побрился одноразовым лезвием. Потом протерся финским лосьоном«Барракуда» и обильно обрызгался финским дезодорантом «Барракуда». Потомпотянулся к французской туалетной воде, но ее врач не дал:

— Хватит с тебя… не на приеме! Обувь — какойразмер?

Пока доктор ходил собирать гуманитарную помощьпострадавшему, Маркычев воровато вычистил зубы докторской зубной щеткой, выпилполбанки докторского пива «Хейнекен» и выкурил из докторской пачки сигарету«Ротманс».

Его экипировали в вышедшие из употребленияджинсы шофера, рубашку второго секретаря, ботинки военного атташе и носкиохранника. Трусы доктор дал ему свои, советского производства. И повел на кухнюкормить.

Вдохнув запахи изобилия, Маркычев затрясся изаплакал. Пугливо и сдерживая нетерпение подвинул тарелки поближе и начал жратьс неправдоподобной скоростью: суп, бананы, куриные ножки, овсяные хлопья вмолоке, хлеб, маргарин, чай с сахаром и сахар просто так, маринованную свеклу иподкисший мясной салат. Через сорок минут он еще не выказывал никаких признаковутомления. Раздувшись и встопорщившись, подобно шар-рыбе, наконец осовел и,склонив голову набок, стал храпеть, пукая и отрыгиваясь. Ему было хорошо.