Финн полицию не вызвал. Напротив, достал картуи с помощью полуанглоговорящей жены сочувственно объяснил, что его папа воевалу маршала Маннергейма, а если Маркычев во-он здесь перейдет границу в Швецию,то там получит политическое убежище. Добрый оказался человек, но не понимающийчаяний души советского человека. Два мира — две системы…

Он дал Маркычеву эту карту и сухой паек надорогу, довез на своей машине до шоссе, указал пальцем на Запад и ободряющехлопнул по спине:

— Хюва маткаа!

Маркычев помахал ему вслед, слез с дороги вкусты, и вот так, кустами, пошел в Хельсинки — искать советское посольство… Явкас повинной и чистосердечное раскаяние должны были облегчить его вину.

«Да чтоб я еще в жизни по грибы… ни глотка!Отдыхать только в библиотеке!»

Умирая от голода и усталости, боясь полиции ине вступая ни в какие контакты с иностранцами, хромал он на встречу со своими:и вот я здесь, товарищи. Готов нести ответственность по закону и надеюсь насмягчение участи.

Консульство и его внешняя контрразведка ГБизвестили свои начальства в Москве: вот такой чудак… просим проверить.

Москва: только Бога ради — никакой утечкиинформации в прессу! Покормите его пока, до дальнейших распоряжений, иприсмотрите. И звонит в Ленинград: выясните, уточните, разберитесь. Что у вастам за бардак в пролетарских коллективах и на священной границе!..

С Литейного звонят в отдел кадров завода «Серпи молот»: как там у вас Маркычев? Такие звонки в кадрах понимают. Ах, говорят,Маркычев… Какой Маркычев — инженер? Да можно сказать, и не работает. Как? — даон в отпуске… С тридцатого июля… у него неделя, мол, с прошлого годаоставалась, плюс отгулы… Когда выйдет? да должен в понедельник. Что, номерприказа? сейчас, одну минуточку… И тут же задним числом рисуют Маркычевуотпуск. А что такое? А ничего, отвечают зловеще, скоро узнаете.

И звонят директору. Отпуска, значит, даем наавгуст государственным преступникам? Директор — старая гвардия, буквальнослышно, как у него броневое забрало лязгает, опускаясь: какие отпуска, товарищ?каким преступникам? Ваш работник инженер Маркычев задержан за переход государственнойграницы в буржуазном государстве. Позвольте, говорит директор. Маркычев мне неинженер. У нас такой не работает. Что значит, у нас есть сведения… Да, был. Ноуволен. Когда, за что? Минуточку… вот: тридцатого июля. За халатность инеоднократные нарушения. А отдел кадров говорит!.. Наверное, напутали, нашли нетот приказ, у них там вечно… Так он не ваш? Не наш. Упаси Бог от такихработников. А как его можете характеризовать? Крайне отрицательно. Политическинеграмотен, морально неустойчив. Политику партии понимает неправильно. Хорошо;характеристику передайте в отдел режима. Директор — отделу кадров: поднимитесько мне забрать подписанный приказ… болтун — находка для шпиона! Мигом!!!

Но на Литейном сидят парни вдумчивые, онипозвонили еще и в жэк. Есть такой жилец? Есть; а что? Какие на него сигналы,жалобы, нарушения? Да так… знаете… а что? Он задержан в Финляндии занелегальный переход границы, ведется следствие, вот мы сейчас занимаемся егоделом. А-а… он всегда был подозрительным, не наш человек — за квартиру платилнеаккуратно, соседи жаловались, так что мы собираемся выписывать его за шум идебоши. Так; ясно.

Ну — выпадает кому-то загранкомандировочка!Звонят в посольство: завтра, говорят, наш человек за ним приедет, заберет; выпока караульте получше, он, судя по всему, враг матерый, антисоциальныйэлемент, явно сбежать хотел. Им отвечают: да вы что, он всю Финляндию проперпехом, сам к нам пришел, плакал и домой просился. А, теперь плачет, иуда —понял, что за границей не мед! А вот не пускать его обратно! — пусть там иживет в капиталистических джунглях, жрет свои грибы! Товарищи, нельзя же так, унас гуманизм и милосердие… У вас милосердие, а у нас бдительность. Знаете, чемотличается абстрактный гуманизм от социалистического? Ага: девять граммовразницы. А он что… действительно сам пришел? И врач говорит — не сумасшедший?Видите — характерный прием двойного агента.

А погранзаставы рапортуют твердо и однозначно:никаких нарушений госграницы не зафиксировано, случайности исключены!

Короче, приезжает утром мордастый парнишечка внеброском костюмчике, кормят Маркычева напоследок завтраком, вгоняют в венуукол против любых желаний организма, грузят ко всему покорное тело в автобус, ипарнишечка везет его на Родину, напевая «Летят перелетные птицы». А на границе— в машину и на Литейный.

Неделю его трясли. Как, да что, да где, дапочему: всячески сбивали хитрыми вопросами и повторами. Но он твердо повторялисторию своих злоключений и кричал, что лучше тюрьма, но своя, много ведь недадут, правда? я ведь сам пришел! Что возьмешь с дурака?..

Главное — он никак не мог указать, где пересекграницу. Знал бы где — так и не пересекал бы! Там ведь сигнализации напихано,препятствий наворочано — вот уж против дурака все меры бессильны. Ставилиследственный эксперимент: привозили на место того пикника — иди! Разводитруками — был пьян, простите. Верно — бутылок в кустах нашли до черта.

А если он пересек границу на самолете? А еслинадел коровьи копыта — обмануть следопытов? А если все грибники вот так, беспрепятственно,попрут через границу?! Влепили для профилактики начальнику погранрайона онеполном служебном соответствии, а больше поделать ничего нельзя.

Его бы, конечно, законопатили года на четыре.Нарушил? — нарушил. Получи и распишись. Но финский телевизионщик тот подгадил.Он снял не только приход Маркычева в посольство, он и отъезд подкараулил, и уконсула интервью взял: вот, мол, какой стойкий и сознательный гражданин —испугался, что невольно нарушил финские законы и может быть наказан финскимивластями и даже вызвать международный инцидент! Он голодать будет — радисохранения дружественных государственных отношений с соседней страной. А посол,старый мидовский волк, подал случай в этом свете как акт большого уважения изалог добрососедства.

И в таком виде это прошло по финскомутелевидению и, разумеется, прозвучало по Би-Би-Си. И теперь, в светемеждународной обстановки, сажать Маркычева было бы идеологически невыгодно. Алучше наоборот — отечески пожурить и милосердно позволить вернуться в рядызаблудшему, но верному гражданину. Просвечен насквозь — советский мышонок…

И отпустили с Богом. Иди и не греши!

Когда я работал в отделе пропаганды однойгазеты, над столом у меня висела репродукция картины Репина «Арестпропагандиста». Но есть у Репина и еще не менее знаменитая картина — «Неждали».