— Я где-то рядом? — спросила я, и она кивнула.

Ну, хорошо… Если отряд поедет впереди, а нас повезут следом, то это будет означать…

— Пленники? — с удивлением спросила я.

Мать, усмехнувшись, кивнула. Теперь усмехнулась и я. Забавно. Сколько условностей, чтобы сопроводить гостя. Хотя есть в этом некая логика. Но с другой стороны! Они едут за нами, при них ленгены, и это можно расценить, как вооруженное сопровождение или конвой. Тогда восприятие происходящего становится совершенно иным, и тут уже не уважение, а желание не допустить побег…

— Ашити, — шаманка покачала головой. — Ты умеешь думать, но порой делаешь это столь усердно, что уходишь от истины.

— Но ведь это так, мама, — не согласилась я.

— Не так, — возразила мать. Она указала взглядом на возницу, после подняла его на Танияра и, склонившись, шепнула, чтобы ее не услышали: — Алдар не защищен своим ягирами. Он — их ценность, и его они будут оберегать в мирной жизни, чтобы он сберег их на войне. А сейчас Танияр едет один, и его спину прикрывает лишь халын. — Я ответила непонимающим взглядом, и Ашит пояснила: — Доспехи, как ты его назвала. Все ягиры позади нас.

— Ах, вот оно что… — усмехнулась я, до конца осознав смысл построения.

Да, логика действительно есть, и она неоспорима. Не только возница беззащитен, но и алдар остается под ударом, если у гостя имеются недобрые намерения. Ягиры едут позади нас и не некотором расстоянии, а значит, могут не успеть на выручку, только отомстить.

— Верно, — кивнула шаманка. — Теперь всё верно.

Почувствовав удовлетворение от возможности поработать головой, а главное, от правильности выводов, я вздохнула и ощутила прилив благодушия. Моя названная мать похлопала меня по тыльной стороне ладони и, опять склонившись к уху, тихо произнесла:

— Меньше спрашивай и больше думай, Ашити, и ты быстрей ощутишь под ногами твердую дорогу, по которой пойдешь дальше.

— Я много думаю, мама, — я пожала плечами, — и это рождает вопросы, на которые мне нужны ответы.

— Но сейчас ты сама поняла то, о чем не знала до того, как села в повозку, — заметила Ашит. — Я подскажу, когда это будет нужно.

Я согласно кивнула, потому что поняла, что хочет сказать шаманка. Чем быстрей я научусь понимать происходящее вокруг меня, тем скорей новый дом станет моим. Да, мама права, вопросы делают меня уязвимой. Я завишу от ответов, но и без них никак. Как мне узнать, права я в своих догадках или нет?

— Вот об этом спрашивай, — улыбнулась Ашит. — Расскажи, что видишь, а я отвечу.

— Хорошо, — не стала я спорить. — А если тебя не будет рядом?

— Пока тебе нужны ответы, я буду рядом, — ответила она.

А дальше мне стало не до размышлений, потому что я ощутила запах дыма и отдаленный шум человеческого поселения. Прикусив губу, я вытянула шею, надеясь увидеть хоть что-нибудь, но заставила себя вновь расслабиться. Мы ехали по дороге среди сгустившейся растительности, и за цветущими кустами и деревьями я всё равно ничего не видела. Нужно всего лишь еще немного потерпеть, и я смогу рассмотреть во всех подробностях то, что не увидела зимней ночью, когда мы ездили к Агыль.

— Там ее дом, — сказала Ашит в ответ на мои мысли, и я вытянула шею…

Не рассмотрела! Дорога увела нас в сторону от поселения. Я только и обернулась в сторону второй дороги, уходившей от развилки направо, да разочарованно вздохнула. А после, ощутив себя обокраденной, обернулась в матери, но она покачала головой и более никаких пояснений не последовало. Едем дальше, и без того поняла я. Хотелось потребовать, чтобы саулы вновь перешли на быструю рысь, однако эту мысль я оставила при себе.

А потом мы выехали из леса, и перед нами вновь открылась широкая равнина. Наша дорога бежала дальше, деля равнину на две части. Слева от нас несколько пастухов лениво щелкали кнутами, подгоняя большое стадо животных, которых я не видела ни разу, но про которых мне рассказывала Ашит — мгизы. Они были ростом со знакомую мне корову, но не имели рогов, зато их стригли, как овец. Шерсть мгизов была длинной, густой и прямой. А еще они давали молоко. Кожа мгизов превышала их в размере, но складки были видны только тогда, когда животных остригали. И пусть у них не имелось рогов, но на лбу находился широкий костяной нарост, удар которым мог не только оглушить, но и убить. И копыта они имели крепкие, так что Илсым неплохо позаботилась об этом своем детище.

Налюбовавшись на мгизов и на пастухов в серых рубахах и таких же штанах, я повернула голову и посмотрела направо. Там снова начиналась растительность, но недостаточно густая, чтобы я не разглядела блеск воды на солнце. Вытянув шею, я попыталась понять, что это: река, озеро или пруд?

— Река, — ответила Ашит. А вскоре серебристая лента и вовсе скрылась за кустами, и я опять ощутила разочарование. Шаманка усмехнулась: — Помнишь, что я говорила тебе о терпении?

— Просто я соскучилась по всему этому, — ответила я и обвела рукой пространство.

— Терпи, — улыбнулась мать.

И она оказалась права. Река сама вынырнула нам навстречу, когда мы проехали равнину. Впереди был широкий деревянный мост, въезд и съезд на который украшали четыре высоких столба, украшенные затейливой резьбой. Перил у моста не было, но мне подумалось, что пеший вряд ли упадет в воду, если пройдет мимо повозки и отряда ягиров, потому что места хватало, и жаться к краю не пришлось бы.

Впрочем, сейчас никого на мосту, кроме нас, не было. И река оказалась пуста. Я ожидала увидеть рыбаков, быть может, лодку, однако ничего этого не было. Удивительное безлюдье. Только пастухи нам и попались за всю дорогу, да услышали шум поселения. Вот и всё.

— Уже скоро, — произнесла Ашит.

И любопытство, едва утихшее, вновь разгорелось. Мост остался позади, а потом мы въехали в молодой лес. Он был залит солнечным светом, и я втянула носом аромат зелени, цветов и чего-то такого, что можно было бы сравнить только с жаждой жизни. Да, именно так. Жажда жизни! Она заполняла сам воздух, волновала и заставляла губы растягиваться в невольной улыбке. Юные деревья шуршали кронами, и в шорохе мне слышался свое имя. Хмыкнув, я подняла руку, подставила ладонь ветру и зажмурилась от восхитительнейшего чувства, словно встретила старого друга.

— Как же хорошо, — прошептала я, сжав ладонь.

— Ветер не поймаешь, — улыбнулась шаманка.

— Его не надо ловить, — отозвалась я. — Он всегда рядом. — И вдруг добавила: — Великий Странник не видит границ, и он несет на своих крыльях удачу.

Нахмурившись, я попыталась понять, отчего эти слова вызвали в душе сильный отклик, и почему показались мне столь важными, что сердце взволновано затрепыхалось. Однако ответа, как и прежде не нашлось, но я вновь подняла руку, ощутила касание ветра и, умиротворенно вздохнув, уверенно произнесла:

— Он со мной.

Ашит покосилась на меня, но ничего не сказала. Вместо этого она указала подбородком вперед, и я, устремив туда взор, больше его не отводила. Мы приближались к крепостной стене из высоких заостренных бревен. Ближе к верхней части высели щиты… А может и не щиты, но что-то круглое, украшенное головой пока неизвестного мне зверя. Еще я увидела вышки-башенки, с которых на нас взирали ягиры. Наверное, стояли и на стенах. И когда мы приблизились, они вскинули ленгены, приветствуя алдара, Танияр ответит поднятым вверх кулаком.