Кстати, ягиры сидели за собственным столом. Среди них были и женщины, но их было немного, все-таки честь воевать предоставлялась по большей части мужчинам. Хотя Ашит как-то говорила, что женщины в таганах владеют оружием и могут постоять за себя. Я ничем таким не владела и надеялась, что стоять за себя не придется. Однако было бы любопытно покататься на сауле.

— Танияр, — прервала я алдара, который успел перейти к другим столам, — а можно прокатиться на сауле? Я умею держаться в седле.

— Надо, чтобы саул тебя принял, иначе с места не сдвинется, а может и напасть, если будешь настаивать, — ответил воин. — Саулов приручают с детства. Который к тебе потянется, тот и станет твоим. Если отвернулся, лучше оставить его в покое.

— А дикие? — полюбопытствовала я, вспомнив об испытании ягиров. — Они тоже выбирают своего всадника?

— Нет, — Танияр отрицательно покачал головой, — дикий саул никого выбирать не станет. Попытаешься к нему приблизиться, он нападет.

— А как ты приручил?

Алдар бросил взгляд на шаманку и усмехнулся. Ашит ответила невозмутимым взором, а я ждала рассказ воина, не скрывая своего любопытства.

— Значит, спрашивала обо мне? — вместо ответа спросил Танияр с улыбкой.

— Все сказки закончились, больше говорить было не о ком, — произнесла шаманка, а я пожала плечом:

— Зимним вечером скучно, хочется о чем-нибудь послушать.

Танияр на миг задержал на мне взгляд, после хмыкнул и перевел взор в сторону стола ягиров. А я залюбовалась его профилем. Сидела и смотрела, ни о чем не думая. Теплый ветерок ласково касался кожи и волос, и мне отчего-то казалось, что заботливая рука доброго друга гладит меня по голове и по щекам. Невольная улыбка тронула мои губы, и я на короткое мгновение прикрыла глаза, оторвавшись от созерцания гармоничных мужских черт.

— Это было после шестнадцатой зимы, — заговорил Танияр.

Я открыла глаза и вновь посмотрела на него, но алдар так и глядел на своих воинов, и мой взор тоже скользнул к ним. Воины сейчас ничем не отличались от прочих жителей Иртэгена, они вели свою беседу и посмеивались, порой и вовсе громко. Я улыбнулась, глядя на них. Сытые хищники на отдыхе.

— Ягиров воспитывают с детства, — неожиданно произнес Танияр, свернув с начатой темы. — Мальчиков и девочек, которые покажут крутой норов, отбирают среди прочей ребятни. Воина видно сразу. Их обучают владению оружием, езде на саулах, письму ирэ, законам таганов и обычаям племен, которые живут рядом с нами. Рано выводят на охоту, чтобы будущий ягир был лишен страхов. Перед тем, как они получают ленген, ученики проходят через огонь, переплывают бурную реку, сражаются с диким зверем, должны выстоять и не шелохнуться, когда в них летят клинки и стрелы.

— А дикий саул? — с интересом спросила я.

— Дикий саул, — Танияр посмотрел на меня и усмехнулся: — Это легенда ягиров. Такого испытания нет. — Я вопросительно приподняла брови, после перевела взгляд на мать, и она согласно кивнула, подтверждая слова алдара. — Как говорит эта легенда, первым, кому покорился гордый саул, был юноша, хилый и хворый. Он хотел стать воином, но ему отказали. Юноша был отважен и упрям, но ноги его были слишком слабы и не могли выдержать долгого перехода. Такой воин в тягость.

А однажды на таган напали. Ягиры спешили защитить свою землю. Они взяли оружие и побежали навстречу врагу, побежал за ними и юноша. Он тоже хотел защищать. Гнать его не стали, решили, что по дороге сам отстанет. Он и отстал. Ноги подвели калеку. Юноша бежал столько, сколько смог, а потом упал, но упрямо полз, не желая сдаваться. А потом и руки отказались служить своему хозяину, они тоже устали. Калека растянулся в траве и горько заплакал от бессилия. Он кричал Белому Духу, что тот был несправедлив, поселив душу йартана в немощное тело. — Йартан — хищник, быстрый и отважный. Ашит говорила, что он опасней рырха, потому что умеет мстить. — И то ли Отец пожалел юношу, то ли пожелал его испытать, насколько тот тверд духом, но вскоре, когда калека затих, он увидел саула. Тот вышел к месту, где лежал юноша.

Саул щипал траву, не замечая притихшего охотника. И когда подошел совсем близко и опустил голову к земле, юноша вцепился в шею животного. Он собрал последние силы и, удерживаясь за саула, поднялся на дрожащих ногах. Сила в его духа оказалась столь великой, что гордый скакун не смог вырваться.

Это была яростная схватка. Саул прыгал, взбрыкивал, надеясь избавиться от наглеца, но упрямство юноши оказалось сильней, и животное, упав на колени, склонило перед человеком голову. И тогда воин, которого все почитали негодным, забрался на спину первого скакуна и пустил вслед ягирам.

Они уже встретились с врагом. Кипела схватка, и земля покраснела от крови. Когда юноша примчался на сауле, алдар был убит, и ягиры сражались из последних сил. И тогда отважный юный воин, свесившись со спины скакуна, выхватил ленген из руки павшего алдара и помчался вперед. Саул нес его быстрее ветра, и если кто-то пытался остановить, бил врагов своего хозяина копытами, топтал их и рвал зубами каждого, в ком видел угрозу. Ягиры, ошеломленные увиденным, воспрянули духом и кинулись следом.

Юноша добрался до чужого каана, который пришел со своим войском на чужую землю. Он снес каану голову и, подхватив ее за волосы, поднял вверх. И в ту же минуту, бой был окончен. Враги ушли, а ягиры склонили головы перед юношей. Они провозгласили его своим алдаром, увидев в нем дух великого воина, силу и храбрость. С тех пор люди начали приручать саулов. Так гласит наша легенда, — закончил Танияр.

— Но ты прошел и это испытание? — спросила я, когда он замолчал.

— Пришлось, — усмехнулся алдар. — Отец слишком много хвалил меня, а я был совсем юн и горд его похвалой. Поглядев на то, какой я стал важный после слов каана, ягиры в шутку сказали, что мне нужно приручить дикого саула, и тогда они поверят, что дух великого воина возродился. А пока я всего лишь мальчишка, которого громко хвалит его отец.

— Это задело тебя? — спросила я с улыбкой.

— Еще как! — воскликнул Танияр. — Они бросили мне вызов! Я не мог не откликнуться, — он вдруг рассмеялся, а я застыла, слушая его бархатистые переливы, даже зажмурилась на мгновение, ощущая странное удовольствие от нашего разговора и самой близости этого малознакомого мужчины, который неожиданно занял место в моей памяти, не приложив к этому никаких стараний. — Сейчас я бы отмахнулся, но тогда мне было шестнадцать, и обида оказалась сильной, — продолжил алдар. — Я взял веревку, небольшой запас еды, угощение для саула и ушел.

— Вазам тогда громко кричал, — усмехнулась Ашит, слушавшая наш разговор. — Поклялся расправиться с каждым шутником, если его сын не вернется. Но останавливать Танияра не стал. Раз он решил, то должен был исполнить и вернуться со славой или позором.

— Да, — кивнул Танияр. — Если бы я вернулся без саула, ни один ягир более не повернул головы в мою сторону. Отец потому и злился на меня и ягиров, но отговаривать не стал, раз я дал согласие. Я боялся позора, но верил в удачу. И с этой верой и мольбой к Белому Духу отправился искать табун. Саулы ушли на земли кийрамов, и мне пришлось идти туда же. Но Отец был со мной, потому что никого из племени я тогда не встретил. Они должны были увидеть меня, но я пришел один и почти без оружия. Взял только нож, больше ничего не было.