– Забери свое счастье, – сердитовелела Катя, – развалился у входа, чуть ноги из-за него не сломала.

– Не бреши, – зевая, ответилаНинка, – мой дома храпит. Ты ваще на часы глядела? Офигела совсем!

– Кто же тогда у почтовых ящиковспит? – изумилась Катя.

– Мне по фигу, – заявила Нина изахлопнула дверь.

Катя призадумалась, потом сходила домой, взялафонарик и вернулась вниз. В голове у нее роились самые простые мысли. Если увхода устроился кто-то из соседей, то надо позвать его родных, но в подъезд могзайти и бомж, потом его не выгонишь, переночует один раз и повадится ходить.Вон во втором парадном еле-еле бабу-пьянчужку вытолкали, три месяца подлестницей жила, устроилась со всеми удобствами, матрас приволокла!

Полная желания навести порядок, Катя направилалуч фонарика на тело и похолодела. Дорогая обувь, качественный костюм… Нет, этоне лицо без определенного места жительства, а Леонид Дубовик.

Катя примолкла.

– Дальше, – потребовал я.

Женщина пожала плечами.

– Домой побежала, хорошо, в обморок несвалилась, позвонила ментам, они потом уж труповозку вызвали и по квартирампошли. Говорят, его ограбили, часы сняли, перстень. Ох, не надо было емувыпендриваться!

– Вы не заметили ничего необычного?

Катя скрестила руки на груди.

– Я че, каждый день убитых соседейнахожу? Уж куда необычней.

– Может, на ваших глазах из подъездачеловек выскочил?

– В час ночи, – прищуриласьКатерина, – у меня смена в двенадцать закончилась.

– И под лестницей никто не прятался?

– Так говорила уже, лампочку разбили.

– Ничего интересного не заметили?

– Нет.

– И не услышали?

– Да нет же.

– Около трупа были вещи?

– Какие?

– Допустим, борсетка, пакет, портфель…

– Не, ничего похожего.

– Газета?

– Ваще ничего, – быстро ответиласвидетельница.

– Вы ничего не брали с местапроисшествия?

– Я?

– Вы.

– Думаете, стырила у Леньки кошелек скольцом? – пошла в атаку Катя. – Во, правильно Юрка сказал: «Зря ты сфонарем полезла, теперь получишь по полной. Грабителя не найдут, на тебя кражуповесят. Ментам надо дело раскрыть». Только зря стараетесь, у моего шурина сынадвокатом работает. Вот так! Думали, раз мы бедные, то все можно? Обломалось.Спросите людей, я никогда копейки чужой не возьму.

– Не хотел вас обидеть, – сказаля, – и думал не о перстне и бумажнике. Вдруг вы подобрали пачку сигарет?

– И зачем мне дерьмо?

– Или коробку с пирожными.

Катя вздрогнула.

– Про че… болтаете?

– Наверное, ваши мальчики любятсладкое, – поинтересовался я.

– Ясное дело, дети же.

– Думаю, пирожные вы покупаете не каждыйдень.

– На праздник беру, – настороженноподтвердила Катя, – Новый год, Пасху.

– Но тогда был самый обычный день!

– Ваще не соображу, куда вы гнете.

Я ткнул пальцем в синюю коробку с золотымибуквами.

– Хорошо знаю кондитерскую, где выприобрели угощение, похоже, в упаковке дюжина пирожных.

Катя схватилась за край клеенки и, судорожносминая его в пальцах, попыталась оправдаться:

– И че? Раз бедные, то и угоститьсянельзя? У мужа день рождения случился, гостей позвали. Че привязались? Нечегомне больше сказать, переговорили – и уходите.

– Катюша, – нежно прокурлыкаля, – врать надо уметь. В вашем случае следовало сообщить про некуюсемейную традицию. Ну, допустим, супруг именно в тот день впервые признался вамв любви, поэтому и отметили дату сладким чаем. Не надо про день рождения.

– Почему? – по-детски удивиласьКатя.

– Информацию о любовном признаниипроверить трудно, а что вы станете делать, если потребуют паспорт Юрия и глянутна дату его рождения?

Катя открыла рот, закрыла его, снова открыла,но нужных слов не нашла.

– И еще одно обстоятельство, –добавил я, – сумма в двенадцать тысяч рублей кажется вам пустяком?

– Сколько?

– Двенадцать тысяч.

– Мне столько долго собирать надо, –промямлила Катя, – это хороший диван получается.

– Абсолютно согласен, разрешите, покажувам фокус?

– Валяйте, – напряженно сказалахозяйка.

Я взял синюю коробку и потянул за крохотныйязычок, приделанный в самом низу, выехал небольшой ящичек.

– Там что? – с неподдельным интересомспросила Катя.

– «Манже» кладет сюда подарок: талон набесплатную чашку кофе и одно пирожное по вашему выбору, – ответил я.

– Ух ты! Не знала!

– А к купону степлером прикрепляют чек.Вы когда купили пирожные?

– Сегодня!!!

– На чеке стоит другая дата и время околоодиннадцати вечера. И еще, ваша покупка стоила не двенадцать тысяч, какпредполагал я, оценив размер тары, а пятнадцать!

Катя вцепилась пальцами в стол.

– Скока? – потрясенно ахнулаона. – Пятнадцать штук за булки с кремом? Вы врете!

– Вот чек, – протянул я ей бумажку.

Пару секунд она изучала чек, потом прошептала:

– Я не знала! Неужели столько за пирожныеможно отдать? Сколько же у него денег было? Вот сволочь, а я на диван никак несоберу.

– Катюша, – продолжал я, – вашидействия попадают под статью о воровстве в особо крупном размере.

Хозяйка схватилась ладонями за щеки изабормотала:

– Не хотела… я думала… ни… ой! Посадят!Позору не оберешься!

– Расскажите мне правду, – попросиля, – и забудем о коробке.