– Андрей в беде, – тихо сказал я.

– Он не просил меня о помощи, –резонно заявил Саша, – и…

Инструктор замолчал.

– Что? – приободрился я.

– Он и правда ничего о себе нерассказывал, – покачал головой Никонов. – Я имею в виду о личном.Так, о пустяках трепались.

– Спасибо, – разочарованно ответиля, – честно говоря, я очень рассчитывал на вашу откровенность.

Никонов потер шею.

– Я уже объяснил свою позицию, но обАндрее и впрямь ничего не знаю. Могу дать лишь общую характеристику: умен,вынослив, образован, хорошо воспитан, никогда не выходит из себя, держит всехна расстоянии вытянутой руки, закрытая дверь.

– Дверь?

Саша кашлянул:

– Образно говоря. У меня всегда приобщении с Вяльцевым остается ощущение, что он, как бы это сказать, никогда невпускает меня внутрь. Нет, он очень приветлив, внимателен, но до определенногопредела, а потом, хлоп, дверь закрыта. Понятно?

– В принципе, да.

– И еще… Хотя нет, это ерунда, –замялся Никонов.

Но я вцепился в инструктора, как терьер впотерявшую бдительность лису.

– Саша, говорите, мне пригодится любаямелочь.

Никонов пригладил короткие волосы.

– Вяльцев молодой, ему по паспортутридцати нет.

– Верно.

– Уж не знаю почему, но мне кажется, чтоАндрей старше, как минимум ему лет на семь-восемь больше, чем в документеуказано.

– Отчего у вас возникла подобнаяуверенность?

Никонов пожал плечами.

– Нагрузку не так держит, как молодой,реакции другие. Знаете, иногда приходит женщина, выглядит изумительно, ниморщинки, подтянутая, спортивная и говорит: «Мне двадцать пять».

Начинаешь с ней заниматься и понимаешь: врет,тридцатник как минимум. Странные люди, мне же возраст знать надо, чтобыправильно тренировку построить. Вот и Вяльцев слукавил слегка, ему, думаю, ксорока подкатывает, хотя смотрится он молодцом. Впрочем, актерам свойственноприуменьшать возраст, в особенности женщинам. Только все равно смешнополучается. Читал тут в одном журнале статью про звезду, родилась третьегоиюня, ясное дело, год не указан, а потом написано: в тысяча девятьсот семьдесятдевятом году поступила в театральное училище. Ну просто анекдот! Сразу можновозраст вычислить. Ей после окончания школы сколько исполнилось?Шестнадцать-семнадцать!

– А с кем Андрей общался в клубе? –вернул я инструктора к нужной теме.

– Он приходил поздно, тут уже пусто втакой час, – пояснил Саша, – после десяти вечера мало посетителей.

Признав свое окончательное поражение, япопросил Сашу:

– Спрячьте мою визитку, если вспомнитечто-то интересное, позвоните, пожалуйста.

– Непременно, – вежливо кивнулНиконов и взял карточку.

Я допил невкусный кофе, сел в машину и поехалк Леониду Дубовику. Непонятно, почему Нора сначала велела направиться кфитнес-инструктору. Ясное дело, пресс-секретарь знает больше о жизни Андрея,чем тренер.

Дубовик жил в самой обычной блочнойпятиэтажке. Я немного удивился, въехав в не по-московски просторный и зеленыйдвор. Мне казалось, что человек, работающий с Вяльцевым, мог себе позволитьэлитную жилплощадь.

Дверь в подъезд стояла нараспашку, ни о какомдомофоне или консьержке тут и речи не шло, на грязной лестнице сильно пахлогниющим мусором, а подоконники были украшены банками из-под растворимого кофе,набитыми окурками.

Стараясь не дышать, я поднялся на последнийэтаж и вздрогнул. Дверь с номером 89 украшала белая полоска с синей печатью.

Потоптавшись у створки, я позвонил к соседям.Загремели замки, зазвенела цепочка, приоткрылась щель, из нее выплыл противныйзапах жирных щей, и послышался пьяноватый голос:

– Чаво надо?

– Простите, не знаете, где Дубовик?

Дверь распахнулась, и я увидел мужика в драныхгрязных штанах, над поясом нависал огромный живот, ноги, босые, с длиннымисеро-желтыми ногтями, похожие на лапы бродячей собаки, были такие же грязные ибольные.

– А ты ваще кто? – поинтересоваласьмалопривлекательная личность.

Я отметил, что на левом плече соседа имеетсятатуировка, не цветная картинка, которыми сейчас любит украшать себя молодежь,а синее, плохо выполненное изображение кинжала, который обвивала змея, и решилне показывать удостоверение сотрудника «Ниро». Похоже, мужик побывал на зоне, неизвестно,как он отреагирует на встречу с детективом, пусть даже частным.

– Мы работаем вместе, – обтекаемоответил я.

Толстяк сплюнул прямо на пол.

– Актер, что ли?

– Ну… не совсем.

– Гляжу, не похож ты на пидоров, –скривился грязнуля, – нет Леньки.

– Не знаете, куда он уехал?

Мужик выпятил нижнюю губу.

– Ты дурак? – неожиданно спросил он.

– В принципе нет, – ответил я.

– Тады че хрень гонишь? Видел, опечатано!

Заметил бумагу.

– А когда менты ее присобачивают? ПомерЛенька, допрыгался, пидор.

Я постарался сохранить хладнокровие.

– Дубовик скончался?

– Сечешь фишку.

– А когда?

– Ну, вроде пару дней назад, не помню.

– Сердце? Инфаркт?

Мужик загоготал.

– Он здоровее многих, не, свои пришибли.

– Кто?

– Пидоры.

– Дубовик имел гомосексуальныенаклонности?

– Во, в точку, кланялся жопойвверх, – окончательно развеселился собеседник, – поза пьющего оленя!Да, видать, не угодил кому-то!

– Серега, – донеслось изквартиры, – скока ждать мона? Стынет!

– Скока нуно, стока и мона, –ответил мужик, потом, снова харкнув на пол, захлопнул дверь.

Я постарался сосредоточиться. Дубовик умер. Наднях? Его убили? А потом задержали Андрея Вяльцева? Случайно ли лишился жизниединственный человек, способный рассказать подробности биографии актера?