Завязала чуть ли не по самые глаза голубой платок, увидела возницу с мулом, запряжённым в повозку с простыми деревянными скамьями по обе стороны. Три женщины и двое мужчин платили вознице по три монеты. Я последовала их примеру, взобралась на повозку и, обняв мешок с рюкзаком, потряслась по дороге в неизвестность. То и дело мышцы сжимались от накатывающих мыслей, а я считала выдохи, боясь думать и представлять. А ещё внимательно следила за речью и манерами окружающих меня женщин. Мысленно повторяла их фразы, чтобы потом не звучать странно. Смотрела, как они поправляют браслеты, как подтягивают широкие шаровары, садясь в повозку, как торгуются. Да, это было моё самое ответственное изучение матчасти, самый важный сюжет. Я должна теперь слиться со всеми и научиться быть незаметной, исчезнуть среди многих, чтобы Лэйнар никогда меня не нашёл. Почему? Потому что!

Лэйнар влетел на террасу дома Сеннека так быстро, что чуть не снёс в пропасть выпавшую под ноги груду металлического хлама, из которого торчал то ли остов искусственной цапли, то ли ковш на лапах с ещё не развеянным защитным контуром. И тот сработал. Лэйнар увернулся от импульсов и прошёл внутрь, стряхивая с себя игрушечные, но весьма колючие пучки молний. Потому к Сеннеку никто и не ходит: такой магически-научно-неопознанной дряни здесь хватало на каждом углу.

Как все гении, Сеннек ещё со школы слыл талантливым оболтусом со странностями. На работу Сеннека никуда не брали, пока Лэйнар не устроил его технарём в свою группу, и вот тогда остальные обзавидовались, потому что каждую ерунду Сеннек умудрялся делать полезной и черпал идеи буквально из воздуха.

Сейчас долговязый Сеннек с длинными чёрными волосами, собранными на макушке, сидел на полу и, не отрываясь, смотрел на муху, зависшую в большой колбе.

– Что ты делаешь? – спросил Лэйнар.

– Пытаюсь считать её систему управления полётами.

– Зачем?

Сеннек обернулся и посмотрел на Лэйнара, как на ненормального.

– Мухи манёвренные всех остальных летающих существ!

– И?

– Пойму систему, разработаю механический аналог для транспортировки из критически опасных зон.

– Как ты сумел с мухой договориться? Они же не вступают в контакт.

Сеннет ткнул пальцем в светящееся насекомое и сообщил:

– А я эту красотку вырастил из яйца, которое зрело в специальном магическом растворе. Теперь магическая колба откликается на каждое её движение и запоминает его. Потом можно будет увидеть всё, что делала эта мушка, увеличив голограмму хоть до размеров комнаты. И замедлить. Так и разберусь, как у мух всё работает!

– Хм, интересно.

Сеннек встал навстречу Лэйнару, стройный и гибкий.

– Здорово, Лэй!

– Привет.

Они обнялись.

– Ты совсем пропал. Отошёл хоть от похода к Оракулу? – спросил Сеннек. – Чем тебя там нахлобучило? Расскажешь?

– Нет.

– Меня сначала тоже перекрутило после Оракула, словно мир кверху ногами: мол, надо менять ход мышления. А потом вызвали в Центр семи врат, и всё поинтереснее стало.

– Угу, помню, – кивнул Лэйнар. – Скажи, Сен, можно ли дезактивировать магический дар на время, чтобы никто из высших магов не раскусил?

– Какой интересный вопрос! – удивился Сеннек.

– Дар у человека, – добавил, кашлянув, Лэйнар.

– Ещё интереснее. Расследуешь что-то?

– Есть одно дело, надо понять, что возможно, что нет. И от этого плясать.

– И что за дар?

– Редкий. Визуализация, почти полная материализация идей, запахов, ощущений.

Сеннек почесал по привычке подбородок, хмыкнул удивлённо.

– Это женщина?

– Как ты догадался?

– А кем может быть человек с творческим даром и увеличенной чувственностью, но до сих пор не в изоляции? Только шаманкой из Медатора! Зачем ты её нейтрализовать собрался?

– Надо, – кивнул Лэйнар. – Важно это сделать без ущерба носителю. Всё я рассказать не могу.

Друг задумался, затем кивнул:

– Теоретически можно.

– Как?!

Сеннет осмотрел его с любопытством и потёр руки.

– Спасатели вытягивают энергию у тех, кто хапнул лишнего в зоне аномалий, так?

– Так.

– С магией делается точно так же, только концентрироваться нужно на даре. Опять же, теоретически.

– Понял. Что потом?

Сеннек сощурился.

– А потом тебе будет хреново. Агония, боли, взрывы внутри, всё такое. В целом, представь, что ты попал в мощную грозовую тучу, и там тебя шарахает.

Лэйнар нахмурился:

– Почему такой откат? Когда энергию втягиваешь, неприятно, но не настолько же…

– Потому что это не лаэрский метод. На самом деле, это лишь записи из дневника одного сумасшедшего. На практике никто не пробовал.

– Чей дневник?

– Писал некий Хелган Малла, который служил лет пятьдесят назад помощником в консульстве в Мриттан-Суон.

– В столице могулов?! – вскинул брови Лэйнар.

– Ага, собственно этот способ – древняя магия могулов. Запретная, уже не используется. Они так понабирали чужих даров, пока не стали, кем есть. Изначально ведь могулы были способны только выпускать крылья и сворачивать. Теперь сам знаешь: что ни могул с силой, так трансформируйся-не хочу.

– Угу. Известно, как Хелган Малла раздобыл такие данные? И ты где их взял?

– В архиве нашёл и даже не в секретном отделе. Там также написано, что Хелган Малла изучал могульские легенды. Потом ушёл в отставку и отправился в Медатор в руины храма в джунглях на бывших землях могулов. Пишет, что испытывал способ на себе, потом попробовал вернуть дар кому-то из дикарей. Вроде получилось. Но это не точно, дневник обрывается. Записей о смерти Маллы нет, он пропал.

– Прекрасно.

– Забыл тебе сказать один момент, – сообщил Сеннек. – Дар втянуть можно только с добровольного согласия владельца.

– С этим, думаю, проблем не возникнет, – сказал Лэйнар и вдруг подумал о Дезмонде Таббате и его странном внимании к Оле.

Вот кто, сволочь рыжая, пошёл «по стопам предков»! Но зачем могулу Олин дар?

Сеннек оторвал его от мыслей замечанием:

– Эй-эй, повторяю: Хелган Малла умер.

– Угу.

– И ты стоишь и раздумываешь вместо того, чтобы сказать: к мраку такие эксперименты?

– Что? Да, я думаю.

– Что там за шаманка такая? Не из последних вывезенных из деревни Гаури?