– Таково было веление Оракула. Я достигла первого уровня зрелости, и Оракул сказал мне, что я должна изучить, как живут все расы, и записать для истории объективно. У всех народов глубокий опыт, каждому есть чем поделиться. Это важная антропологическая миссия, направленная на усовершенствование межрасовых и межвидовых отношений жителей Крайана. Во имя будущего без войн.

– Оракул, говоришь? – чуть склонил голову вождь. – Войн и так нет. Ты хоть писать умеешь, исследовательница, или просто взбрендило?

Я не моргнув глазом сунула ему под нос акт приема-передачи из издательства с подписью и печатью.

– Я училась на отлично. Вот мой диплом.

Вождь взял акт в коричневые, кряжистые руки, покрутил, понюхал, как сделал бы неграмотный, и сказал:

– Затейливая бумага. Не видал таких.

– Это особая. Не для всех учеников школы Аэранха.

– Видно не лучших.

– Наоборот. Я единственная, кому Оракул дал такую миссию. И понимаю, что это впервые. Но если Оракул сказал во имя будущего, значит, я готова работать. – Я показала стопку белой бумаги и ручку.

Вождь явно такой не видел, проникся уважением. Но затем сузил глаза:

– Шпионить будешь?

– О чём? Разве что-то отряды лаэров не знают? – удивлённо спросила я.

– Хм… На лаэров рассчитываешь? – он усмехнулся.

Я ответила, как на голубом глазу:

– Они же везде следят за порядком.

– Ну-ну. Следят… И кто кормить тебя будет, белёк учёный?

Я мотнула головой:

– Меня кормить не надо. У меня стипендия. Плюс всем, что нужно, я могу себя обеспечить.

– Что ж, – постучал пальцами по бедру в холщовых штанах вождь. – Можешь, живи. О помощи не проси. Сама приехала, сама и уедешь, коль припечёт. В лишнее нос не суй.

– А как же историю писать? Характеры? Традиции? Межличностные отношения? Это важный труд!

– Лишнее, я сказал! – опасно повторил вождь. – Коли умна, поймёшь, о чём я. А если тупа, и диплом твой ничего стоить не будет.

– Хорошо, разберусь.

– Читать мне будешь всё, что записала.

– Как скажете. Когда являться?

– Как позову. Кто знает, что ты сюда отправилась?

– Многие знают. Семья. Учитель. Школа, где я работала. Маг-лаэр, к которому я за советом пошла после предсказания Оракула. Я сама решила начать с вашего селения, так как оно ближе к границе и сохранило лучше всего традиции древних культур Медатора. Потом посмотрю, куда дальше отправиться. Я бы и за пределами хотела побывать. Настоящему исследователю важно всё понимать, чтобы не исказить историю.

– Складно поёшь, – не то кашлянул, не то усмехнулся вождь. – Бойкая. А так и не скажешь. Беленькая, холёная, чем кормили тебя только? На месте твоего отца я бы сюда тебя не пускал.

– И отец не хотел, но кто же противится воле Оракула?

– Ладно. Живи пока, – кивнул вождь. – И не жалуйся. У дверей снаружи увидишь тощую Жавру, скажешь, чтоб показала тебе дом.

– Спасибо.

Я вышла из громоздкой хижины на центральной площади селения. Ноги на секунду стали ватными, сердце колотилось, но у меня получилось, Господи, у меня получилось!

«А что дальше?» – грустно спросил мой внутренний голос.

«Там видно будет! Главное выжить сейчас. А что потом, решим потом!» – ответила я себе и, собрав всю смелость из пяток, почек и поджелудочной направилась к тощей смуглой деве с копьём в руке. Её звали Жавра. Вдохновляет.

* * *

От сельского центра, где располагались громадная хижина вождя, рынок и лавка, а также несколько не менее крупных построек, меня повели по улицам. Покрытые слоями пальмовых листьев, как желтовато-серой шапкой, хижины дикарей были полностью сделаны из бамбука и стояли на сваях.

– Дожди часто, – пояснила Жавра.

– Вы сами строили?

– Нет. Лаэры. Мы похоже строим, но вулкан сжёг.

– У вас было извержение? Это, наверное, очень страшно! – воскликнула я.

– Жарко. Воняет. Горит, – поморщила нос Жавра, перекинув копьё в другую руку. Показала мне три пальца: – Столько там погибло.

– Три человека?

– Три деревни. Нашу всю крылатые вывезли. Мы из их волшебного яйца видели, как сгорело дотла всё. Шух, – она сделала большие глаза и махнула рукой. – Дух огня разгневался. Плюнул нам на дорогу. А дома забрал себе. Теперь долго переваривать будет, пока успокоится.

Я подумала о Лэйнаре и спасателях с благоговением и волной мурашек по коже. И чуть не наступила на зелёную курицу, выскочившую на дорогу из-под куста. Мда, жить надо здесь, а не в мечтах.

Улицы деревни были простыми, линейными. Судя по торчащим пяткам, кто-то спал на террасах, возвышавшихся на глинистой землёй. Большеглазая ребятня любопытными стайками следовала за нами. Все русые или выгоревшие до желтизны блондинчики с бронзовой от солнца кожей и европейскими чертами лиц.

Детей было много, в основном лет до шести, совсем мало постарше. Женщины в простых холщовых платьях или в рубахах и широких штанах, трудились над навесами. Увидев меня, провожали цепкими взглядами.

Я кивала им, здороваясь. Они отвечали и снова брались за дело. Резали затейливые фрукты на деревянных столах под террасой; замешивали зеленоватое тонкое тесто возле каменных уличных печей; обтёсывали колья; волокли куда-то большие снопы срубленных пальмовых листьев, вздымая за собой хвосты рыжей пыли.

От деревни на север поднималась к облакам зелёная ступенчатая гора. Среди всевозможных оттенков зелени прорывались яркие пятна цветущих деревьев: малиновые, алые, оранжевые, синие. Казалось, художник рисовал вьетнамские горы и внезапно уронил краски на пейзаж. Было жарко и влажно. Я отёрла шею платком.

– А что, мужчин в вашем селении нет? – удивилась я, не заметив кроме вождя никого из сильного пола.

– На охоте, – ответила Жавра.

– А-а, понятно.

– Но их мало. Деревня женихов в огне сгинула. Так что на наших не засматривайся.

– И в мыслях не было!

– Правильно, – кивнула Жавра.

Пару улиц мы прошли молча. Я разглядывала совсем обычных кошек, плодовые деревца с синеватыми и розовыми плодами, тощих коров с изогнутыми, как в сказках, рогами. Моя провожатая сказала:

– Но из соседней деревни парни к нам приходят. Как праздники или делать нечего.

– Вот оно что! А вам не страшно жить без мужчин?

– Чего бояться? – играючи подхватила копьё Жавра. – Драконы и хищники там. За границей. Сюда не попадут.

– А чужие люди?

– Чужим ответ найдём.