Прислонившись к колонне, Каролина смотрела на вальсирующие пары. Но почему никто не приглашает ее? До слуха девушки донесся разговор хозяйки вечера с подругой, шикарной дамой с прической, украшенной страусиными перьями. Ее запястья переливались радугой бриллиантов, а шею обвивало жемчужное ожерелье. Обмахиваясь огромным веером, дама заметила, внимательно осматривая в лорнетку Каролину:

– Chere[3], а кто это дитя джунглей в страшном платьице? Боже, и где только они такое нашли?

– Не иначе как у старьевщика, – ответила ее подруга. – Это одна из дочерей Рокасолано. Похоже, он решил, что одной недостаточно, поэтому вывез из леса и другую.

Дама рассмеялась, прикрывая зубы веером:

– Она хорошенькая, однако это платье ее портит! Неужели никто не может сказать бедняжке, что такое одеяние вышло из моды лет двадцать назад? Ведь молодым барышням, чтобы преуспеть в свете, нужно одеваться comme il faut![4]

Каролина сгорала от стыда, слушая едкие фразы модно одетых дам. Платье в самом деле принадлежало ее матери, оно сохранилось с тех времен, когда та сама дебютировала на балах. Но еще в большей степени Каролину душил гнев. Как они смеют так рассуждать о ней!

Девушке хотелось подойти к сплетницам и при всех вылить на их дорогие и, без сомнения, сшитые в соответствии с последними веяниями парижской моды платья шампанское из бокалов. Каролина сдержалась, тогда они точно будут уверены, что она выросла в джунглях!

Она дала себе слово, что никогда больше не наденет старое платье. И поклялась: скоро настанет момент, когда эти кумушки ахнут от зависти и прикусят свои ядовитые языки, поразившись шикарному наряду, в котором она появится на балу. Но когда такое будет?

Каролина чувствовала головокружение. Ей было обидно, никто не хотел приглашать ее на танец. Наконец перед ней вырос статный военный, и в нем Каролина узнала свою подростковую любовь – Артуро Асунсьона. Артуро стал офицером и делал карьеру в армии. Ему было уже за двадцать, и Каролина отметила, что форма капитана ему идет необыкновенно.

– Каролина, как я рад видеть вас, – произнес он, склоняясь над ее рукой. Каролина затрепетала. Ей еще никто и никогда не целовал руку. – Вы превратились в самую очаровательную барышню, которую мне приходилось встречать!

У Каролины снова закружилась голова, но на этот раз от счастья. Артуро, о котором она мечтала в сладких снах и который казался для нее недосягаемой мечтой, сам признавал ее совершенство.

– Разрешите пригласить вас на танец? – спросил молодой военный. Каролина испугалась: сейчас все увидят, что она не умеет вальсировать! И это станет лишним поводом для насмешек!

– Ах, Артуро, – сказала она, пытаясь повторить интонации и ужимки светской дамы, – давайте выйдем на террасу, мне надоела суета, а в глазах рябит от постоянно кружащихся по паркету пар. Я сегодня уже натанцевалась!

Ложь слетала с ее очаровательных розовых губок, как будто Каролина была рождена для флирта. Артуро отправился вслед за ней на огромную террасу, которая выводила в сад, где били искусно подсвеченные фонтаны и белели во тьме мраморные статуи.

Каролина не знала, о чем говорить с Артуро. Ведь детство безвозвратно прошло, раньше она могла запросто поболтать с ним о рыбной ловле, оборотнях из джунглей или привидениях. Но к лицу ли это молодой барышне?

– Вы самая очаровательная девушка на этом балу, – сказал Артуро. Каролина подставила лицо теплому ветру. Он не забыл ее! Ну конечно, он всегда любил ее, просто пытался скрыть это. Все же она была ребенком, а теперь все изменилось.

Он рассказал ей о службе в полку. Каролина знала, что Артуро на отличном счету у командиров, ему пророчили быстрый карьерный рост. Ну что же, она вовсе не против, чтобы ее муж стал генералом или фельдмаршалом. А затем и президентом страны!

Артуро говорил и говорил, а Каролина, блаженно улыбаясь, не вникала в суть слов. Она млела от его улыбки, его голоса и вообще только от того, что они стоят вдвоем на террасе, над ними – черное небо со сверкающими звездами, внизу шумят фонтаны, в воздухе разлит аромат орхидей. Каролина не замечала гостей, которые толпились на террасе, музыку, которая доносилась из настежь раскрытых стеклянных дверей, смеха и разговоров.

Для нее все ограничилось только одним человеком – Артуро. Неужто это и есть любовь, мелькнула у нее в голове мысль. Она любит Артуро! И он ее тоже! Иначе почему он провел с ней уже столько времени?

Последовал фейерверк, небо озарили разноцветные всполохи, а Каролина бесстыдно думала, что, если бы Артуро сейчас прижал ее к себе и поцеловал, она бы не сопротивлялась.

Затем наваждение прошло. Около Каролины появилась массивная фигура ее отца. Дон Витторио, сухо перебросившись несколькими ничего не значащими фразами с Артуро, строго сказал:

– Каро, нам пора. Мы уезжаем!

Каролине так не хотелось уезжать, ей так не хотелось расставаться с Артуро. Но отцу нельзя было противоречить, иначе он запретит ей вообще выезжать в свет. Артуро, снова склонившись над ее рукой, заметил, что нежные пальчики Каролины дрожат.

– Я был очень рад снова повидаться с вами, Каролина, – были последние его слова, которые вызвали у девушки бурю в сердце. Однако она старалась не подать вида, иначе отец взбесится. Он же велел ей вести себя прилично!

Всю дорогу до дома Каролина молчала, откинувшись на мягкую спинку кареты, и делала вид, что спит. На самом деле она вызывала в памяти все снова и снова те сладкие минуты с Артуро. Как он посмотрел на нее, как он прикоснулся к ее руке, как он смеялся... Боже, она его любит!

Она с нетерпением ждала следующего бала. На этот раз она тщательно подготовилась. Тайком от отца, который снова предавался кутежам и разврату в городе, она вытащила из тайника, где хранились золотые дублоны, усеявшие поместье в ночь ее рождения, несколько монет, съездила в лавку и купила материи для платья. О, она сумеет создать себе самый великолепный наряд из всех, какие только могут существовать!

Под руководством Лулу, которая по просьбе Каролины стала работать в особняке (дон Витторио, кажется, и сам не знал, что Лулу приходится ему дочерью, дети от рабынь его совершенно не занимали), она создала изумительный наряд. Каролина сравнила его с рисунками в журнале – один в один, самый последний писк французской моды.

Оказавшись перед старинным венецианским зеркалом, девушка поразилась тому, что увидела: на нее смотрела взрослая, чрезвычайно красивая и таинственная незнакомка. И этой незнакомкой была она сама! И куда только делась нескладная девчушка, которая смешила всех на балу древним платьишком?

В комнату зашла Мария-Элена и прошептала в изумлении:

– Каро, но ты настоящая светская дама! Боже мой, как ты преобразилась!

Похвала старшей сестры окончательно убедила Каролину в том, что она произведет фурор. Между сестрами не было особой близости, однако Каролина знала: Мария-Элена никогда не обманывает и всегда говорит то, что думает.