Мэри Роуз едва не проглотила свой собственный язык.

— Ну… собственно говоря, если тебя это действительно интересует, а ты человек пытливого ума, думаю, что должна ответить утвердительно. Это вполне обычная вещь.

Она улыбнулась, покраснела, подняла глаза к потолку, погладила Мегги по спине и подняла дорогой дорожный плащ из темно-красного бархата, свадебный подарок Томаса.

* * *

Томас ждал их у подножия лестницы, серьезный, даже, пожалуй, мрачный: очевидно, ему хотелось уехать как можно скорее. В холле толпились смеющиеся родственники. Чертовы кузены вели себя как всегда, то есть как последние идиоты. Столько любимых лиц…

Мегги обняла отца, и всем показалось, что она не хочет разжимать рук. Тайсон заметил, что Томас выглядит совершенно бесстрастным, но он успел достаточно узнать молодого человека, чтобы понять: тот хочет свою жену, и хотел ее пять минут назад. Хочет, чтобы она принадлежала ему одному, и к этому родителям еще предстоит привыкнуть. Он также заметил, что Томас, по-прежнему не меняя выражения лица, посматривает на Джереми. Тайсон заволновался, но что он мог поделать? Только расцеловать дочь, погладить по плечу и положить ее руку на рукав мужа.

— Будь счастлива, родная, — напутствовал он.

Кто-то дернул Мегги за юбку. Она опустила глаза, увидела Рори и, высоко подкинув, чмокнула в обе щеки.

— Поздоровайся со своим зятем, Рори.

Рори сначала оглядел Томаса, потом долго изучал его, прежде чем констатировать:

— Вы — тот человек который спас меня своим чудодейственным лекарством.

— Похоже, что так, — подтвердил Томас.

— Значит, вы можете дать Мегги все, что она захочет.

— Обязательно, — заверил Томас, наклонив голову. Рори погладил его по плечу. Мегги еще раз поцеловала младшего брата, прежде чем отдать отцу.

Чувствуя, как болят ребра от родственных объятий, Мегги позволила мужу усадить себя в экипаж, но тут же выглянула в окно, махая рукой и улыбаясь, пока не заныли губы.

И в следующий момент Гленклоуз-он-Роуэн пропал из виду, потому что Томас повернул ее лицом к себе, притянул ближе и поцеловал. И отпустил, прежде чем она успела сообразить, что происходит и что должна делать в подобных случаях.

— Ты не открыл рта, — пробормотала она, прижав палец к нижней губе. — И не дал времени ответить на поцелуй. Может, мне следовало бы чуть раздвинуть губы.

— Я не люблю начинать то, что уж точно не смогу закончить.

— Похоже, ты говоришь о постели.

Он даже не улыбнулся. Только развязал пышный бант у нее под подбородком, стянул модную шляпку и положил на противоположное сиденье.

— У тебя чудесные волосы, Мегги.

— Спасибо. И у тебя тоже. Темные, как смертный грех, почти такие же черные, как глаза. По крайней мере, в полумраке они выглядят черными. Мы с тобой совсем разные, Томас, и мне это очень нравится. Я собираюсь каждый день благодарить Бога за то, что он создал тебя таким, как есть. А теперь, пожалуйста, скажи, куда мы едем в наше свадебное путешествие.

— Еще рано. Сама увидишь. Ладно, намекну, пожалуй. Я везу тебя в один из своих домов.

Мегги задохнулась от волнения.

— Поплывем в Италию?

— Нет. Не в этот раз. Но не расстраивайся. Скоро стемнеет, и мы проведем ночь в Эксетере.

— Значит, мы направляемся на запад.

— Совершенно верно.

Она шутливо ткнула его в живот. Томас сделал вид, что ему ужасно больно, и из вежливости застонал.

— Я ваша жена, сэр. И неприлично иметь от меня секреты.

Томас ничего не ответил, и Мегги, откинувшись на спинку сиденья, подняла окно: под вечер заметно похолодало.

— Мы едем в Корнуолл?

— Да, но не это наша конечная цель.

— Я видела, как ты говорил с дядей Райдером. Твое мнение о нем изменилось к лучшему?

— Я считаю его необыкновенным человеком и с некоторых пор понял, что нехорошо слушать сплетни, более того, глотать их с такой жадностью, как котенок — молоко.

— Хорошо сказано. — Мегги сжала его руку. — Ты мой муж, Томас. Правда, удивительно?

— Я хотел тебя, — просто ответил он. — И теперь ты моя.

— В твоих устах это звучит так, словно я заманчивый приз, который ты ухитрился выиграть.

— Что же, можно сказать, ты права.

— Чушь. По-твоему, я нечто вроде вещи? Что-то не очень нравится мне это заключение.

— Если верить Библии, жена — это имущество мужчины, хотя само слово вызывает не слишком приятные ассоциации. Имущество, как и жена, подразумевает наличие владельца.

Мегги рассмеялась своим раскатистым, заразительным смехом, и у него почему-то сжалось сердце.

— Я словно слышу Джереми. Именно он, невыносимо снисходительный и высокомерный Джереми, мог бы такое сказать. Умоляю, Томас, никогда не обращайся со мной так, будто у меня между ушами — пустое место.

Он ответил взглядом, который Мегги посчитала чересчур серьезным, и тихо протянул:

— Я никогда так не считал.

— Вот и хорошо. Жаль, что Уильям не приехал. Я обещала себе, что буду вежлива с ним, хотя, возможно, при встрече треснула бы его по голове чем ни попадя.

— Я специально просил его не показываться. Не люблю неловких ситуаций, и не хотелось бы лишний раз расстраивать Уинтерсов, да и омрачать сегодняшний день ни к чему.

— Я рада, что отец рассказал им правду.

— Думаю, это было необходимо, иначе мистер Уинтерс, вполне вероятно, попросту застрелил бы меня в церкви.

— Кстати, он очень меткий стрелок.

— Значит, твой отец спас мне жизнь.

Мегги засмеялась.

— Я скоро увижу Уильяма? Интересно, как он был зачат, если твои родители не жили вместе? Он на пять лет моложе тебя?

— На четыре. Ему двадцать один. Когда он родился, отец прогнал его мать вместе с ребенком.

— Какой ужас! Томас, мне очень жаль.

Он, не отвечая, пожал плечами.

— Уильям приедет в тот дом, где мы остановимся?

— Посмотрим, — обронил Томас, скрещивая руки на груди и улыбаясь жене. — Ты сегодня особенно красива, Мегги. Я думал об этом, когда ты шла к алтарю… то есть когда удавалось отвлечься от Рори.

— Ах этот Рори! Маленький негодник!

— И не говори. Я рад, что он справился с лихорадкой.

— Представить страшно, что было бы, случись самое плохое. Но довольно об этом. Рори здоров и снова болтает на латинском. А по-моему, Томас, из нас двоих, красавец — это ты. Я чувствую себя такой обычной в сравнении с тобой!