В ближайшие пять дней мой распорядок отличался от тюремного более ранним подъемом (пять тридцать утра), отсутствием допросов, тремя приемами пищи вместо двух, а также — обязательными визитами в медпункт, сопровождающимися болезненными инъекциями и ворчанием доктора вперемешку с сомнительными комплиментами. Порции еды, которые мне приносили, определенно были стандартными армейскими, рассчитанными на мускулистых здоровяков, а уж никак не на меня. Я не могла бы съесть и половину каждой, хотя было вкусно — не в пример «красному» сектору. Черенок ложки неплохо царапал штукатурку, а потому в углу добавились свежие надписи про Оустилла.

На пятый день врач-дроу удовлетворительно хмыкнул, осматривая мою ногу и бок:

— Все в порядке, милочка. Мне больше нечего с тобой делать.

Я пыталась задавать вопросы и ему, и гвардейцам, которые выполняли по отношению ко мне функцию тюремных охранников: что с Эдинбургом?.. что на самом деле произошло в здании Управления наказаний?.. что со мной будет дальше?.. В ответ — тишина. Разве что касательно результатов землетрясения мне скупо сказали: были точечные толчки в нескольких районах города. Разрушения умеренные, жертв мало. И все, больше никакой информации.

Мне выдали другую одежду — не новый комбинезон смертника, нет! Неужто остроухим не хватает такого добра на всех обвиняемых и приговоренных?.. Сейчас на мне были вещи из комплекта военного образца одежды эльфов — черная футболка, тренировочные штаны и, между прочим, мужские трусы — «боксеры». Армейские ботинки полагались для выхода из помещения гауптвахты, в медпункт или же душевую, в которую меня запускали через день. Все это болталось на мне, как на вешалке, из-за неподходящего размера, потому что не бывает у эльфов женского военного обмундирования: они вообще не берут эльфиек ни в армию, ни в полицию, ни в спасатели, разве что на бумажную работу. Не женское дело, мол. Для людей это тоже под запретом. Хотя, судя по учебникам истории и материалам архивов, до Сопряжения Миров женщины в армии все же служили.

Красный комбинезон сидел как влитой, а сейчас, отправляясь в душ, мне приходилось поддерживать пояс штанов, чтобы их не потерять. Но самым жутким предметом гардероба стали именно ботинки! Магнитная самозастегивающаяся «липучка» работает только в том случае, если размер обуви подходит. Какой там «подходит!» На пять размеров больше, чем надо! Попробуйте, пройдитесь в таких сами! А ведь остроухие охранники заставляли меня приноравливаться к их шагу!

Какая разница, что на мне надето?.. Исход будет один.

И вот, в конце пятого дня пребывания на гауптвахте, в одиннадцать часов ночи, как всегда, прозвучал сигнал к отбою.

Кажется, я только задремала, как в камере вспыхнул яркий свет вместо обычного, убавленного после отбоя до минимума, и лязг замков указал мне, что дверь открывается в неположенное время.

Что, неужели пора?!

Я резко села на койке, протирая глаза. Второй раз за месяц готовиться к смерти — не самое приятное ощущение. Сердце невольно подпрыгнуло к горлу.

Глаза я протерла только для того, чтобы увидеть перед собой Палача Оустилла, смотрящего на меня сверху вниз без всякого выражения на лице. Одет он был почти так же, как и я, только черные штаны не тренировочные, а из комплекта полевой формы, с кучей функциональных карманов, и черная футболка не висит мешком, а обтягивает рельефные мышцы торса. Бросив взгляд на тяжелые армейские ботинки полковника, я тут же некстати вспомнила, как один из его бойцов несколько раз приложил меня таким вот ботинком по ребрам во время захвата, когда я упала.

Надеюсь, сам Палач явился сюда не для этого?! Мне не нравился маленький черный кофр в его руке. В таких обычно хранят инструменты. В другой руке нежеланный гость держал складной металлический стул. Стул был поставлен напротив моей койки, черный кофр — на пол рядом. Совершая эти нехитрые действия, Оустилл не сводил с меня взгляда своих бирюзовых глаз, контролируя каждое движение.

Я и не думала на него нападать. Это было бы на грани безумия. Объективно эльф гораздо сильнее, хоть и вошел ко мне в камеру без оружия, за дверью — охрана… Кидаться в него теперь тоже нечем — кружку и тарелку с ложкой уже унесли после ужина, а ботинки стоят довольно далеко, я не дотянусь.

Наверное, на лице у меня отразилась целая гамма эмоций, потому что эльф коротко усмехнулся:

— Не смотри на меня так. Я не растаю, не исчезну, не лопну. Итоги большого «бабах» двадцать пятого числа такие: один устроил самоподрыв после отказа сдаться, сорок три арестованы, с нашей стороны потерь ноль — несколько раненых. Учитывая то, что твои приятели вовсе даже не собирались оставаться в живых или кого-то щадить, итог прекрасный — и для них, и для нас. Кое-кто из них в тяжелом состоянии в госпитале, но выкарабкаются.

— Кто… кто устроил?.. — я нашла в себе силы спросить об этом, с тревогой ожидая ответ, который практически знала заранее.

— Друммонд. — С неудовольствием произнес ночной гость. — Любитель файр-шоу, националист и эльфофоб, каких поискать…

Уэсли всегда говорил, что ни за что не сдастся живым при любом раскладе…

Колин Барнетт жив, и остальные!

Сердце опять подпрыгнуло к горлу, почти от радости, тут же сменившейся горьким чувством реальности: вряд ли мои друзья и родственники останутся в живых надолго. Сложно сказать, где пройдет следующее заседание трибунала, но мест для подсудимых там будет больше…

Из задумчивости меня вывели следующие слова полковника:

— Снимай футболку и ложись. — Будничным тоном потребовал дроу.

Проклятье! Только не это… Я не боюсь насилия, но отправляться на тот свет, будучи предварительно трахнутой этим остроухим бугаем? Не пошел бы ты?!

— Плохо слышишь? Надо повторять дважды?

— Не надо повторять. — Выплюнула я, не отводя взгляд. — Я не буду раздеваться.

— Как знаешь.

Дальнейшее произошло очень быстро, и сопротивление не сыграло никакой роли. Будь у меня длинные ногти, я хотя бы оцарапала мерзавцу физиономию, но не получилось. Красный маникюр, сделанный Кирстен, предполагал максимально короткие ногти, за пять дней они не успели отрасти. Итог десятисекундной потасовки был такой: футболка моя валяется на полу, а я привязана к металлической койке в позе морской звезды, лицом вниз, — эластичными медицинскими лентами, которыми обычно фиксируют конечности при переломах. Такие ленты безопасны для кровообращения.

Должно быть, Оустилл прекрасно понимал, какова будет моя реакция на приказ о раздевании, а потому подготовился заранее. Вот только мои штаны он оставил на месте, даже не подумав их снять. Сам он тоже не собирался раздеваться или, хотя бы, расстегивать ремень на брюках.

Секса не будет. Как бы не было чего хуже…

Дергаться и пытаться освободиться не имело смысла, но я могла вертеть головой. Повернув ее влево, я увидела, как Палач поднимает с пола свой черный кофр и ставит его рядом с моим левым плечом. Неужели он опустится до пытки?! Таких слухов о нем никогда не было!