поставить вас в известность, что я британский подданный.Король Георг - мой

король, сэр, и ему я прежде всего обязан повиноваться, атакже установленным

им законам о плавании в иностранных водах, сэр. Мне ясно, сэр, что вы

нарушили законы этой страны, к берегам которой я доставилвас, - иначе вон

те  блюстители  порядка не преследовали  бы вашу  милость  с  такой

настойчивостью. А кроме того, мне ясно, что вы хотите, чтобы я нарушил

законы мореплавания и помог вам бежать. Однако честьобязывает меня, сэр,

оставаться здесь до тех пор, пока это маленькое недоразумение, которое, по

всей вероятности, произошло на берегу, не будет улаженок удовлетворению

всех заинтересованных сторон, сэр, а также к удовлетворениюмоего законного

монарха.

- Поднимай паруса и выходи в море, шкипер! -гневно прервал его

Генри.

- Надеюсь, вы всемилостивейше извините меня, сэр,но, к сожалению, я

должен  вам сказать  две  вещи. Во-первых, не вы  являетесь  лицом,

зафрахтовавшим у меня судно; а во-вторых, не вы мойдоблестный король Георг,

которому я присягал служить верой и правдой.

- Но я-то зафрахтовал твое судно, шкипер, -добродушно вмешался

Френсис, научившийся уже ладить с метисом. - Так будьлюбезен взяться за

штурвал и вывести нас из лагуны Чирикви - да ради богапоскорее, а то ветер

стихает.

- Но в контракте не указано, сэр, что"Анджелика" должна нарушать

законы Панамы и короля Георга.

- Я хорошо заплачу тебе, - пообещал Френсис, начинаятерять терпение.

- Берись за дело.

- В таком случае, сэр, вы согласны заключить со мнойновый контракт на

сумму в три раза большую?

Френсис утвердительно кивнул.

- Тогда одну минуточку, сэр, я сейчас. Я толькосбегаю в каюту за

пером и бумагой, чтоб мы могли составить документ.

- О господи! - простонал Френсис. - Да развернись жеи сдвинься хоть

немного с места. Ведь мы можем составить эту бумагу и на ходу, не

обязательно во время стоянки. Смотри! Они стреляют!

Капитан-метис, услышав залп, окинул взглядом развернутые паруса и

обнаружил дырку от пули у самого верха грот-мачты.

- Хорошо, сэр, - согласился он. - Вы джентльмен ичеловек чести. Я

верю вам на слово и надеюсь, что вы подпишете документпри первой же

возможности... Эй ты, черномазый! Берись за штурвал!Держи руль! Живо,

черные дьяволы, ослабить главный парус! А ты, Персиваль,помоги вон там!

Команда мигом повиновалась. Персиваль, вечно ухмыляющийся негр из

Кингстона, а также другой, которого звали Хуаном, -светло-желтый цвет кожи

и нежные и тонкие, как у девушки, пальцы,свидетельствовали о том, что он

метис - полуиспанец, полуиндеец, - кинулись ослаблятьпаруса.

- Дай этому черномазому по башке, если он и дальшебудет дерзить, -

буркнул Генри, обращаясь к Френсису. - Или поручи это мне,я в два счета с

ним расправлюсь.

Но Френсис покачал головой:

- Он славный малый, только он из ямайских негров, аты знаешь, какие

они. К тому же в нем есть и индейская кровь. Лучше давайуде ладить с ним,

раз такой это гусь. Ничего плохого у него в мыслях нет- просто хочет

содрать подороже: ведь он рискует своей шхуной, ее могут конфисковать. А

кроме того, он страдает манией vocabularitis: он просто лопнет, если не

будет изрекать всякую мудреную чепуху.

В эту минуту к ним подошел Энрико Солано - ноздриего раздувались, а

пальцы нетерпеливо барабанили по ружью, в то время какглаза то и дело

обращались к берегу, откуда велась беспорядочная стрельба.

- Я серьезно виноват перед вами, сеньор Морган, - сказал он,

протягивая руку Генри. - Я был так удручен смертью моеголюбимого брата

Альфаро, что, признаюсь, в первую минуту счел вас повиннымв его убийстве.

-  Тут  глаза старого Энрико сверкнули гневом -  неистребимым, но

истребляющим. - Это было самое настоящее убийство, коварно совершенное

каким-то трусом, удар в спину под покровом темноты. И какэто я сразу не

сообразил! Но я был так сражен горем, а все улики были против вас. Я даже

забыл, что моя горячо любимая и единственная дочьпомолвлена с вами; не

подумал, что человек таких нравственных качеств -прямой, мужественный,

храбрый - не способен нанести удар в спину под покровомтемноты. Я сожалею

о своей ошибке. Прошу извинить меня. И я снова с гордостьюрад принять вас в

нашу семью как будущего мужа моей Леонсии.

Пока Генри Моргана столь чистосердечно принималиобратно в лоно семьи

Солано, Леонсия с раздражением думала: зачем ее отцу нужноследовать этому

глупому латиноамериканскому обычаю и говорить так многопышных слов, когда

достаточно  было  бы одной-единственной фразы, крепкого рукопожатия и

откровенного взгляда друг другу в глаза? Окажись на месте ееотца Генри или

Френсис, они, несомненно, так и вели бы себя. Нупочему, почему все ее

испанские родичи любят выражаться так цветисто имногословно, совсем как

этот ямайский негр!

Френсис же тем временем изо всех сил старался делать вид, что

происходящее нимало не интересует его; тем не менее онвсе-таки заметил, что

желтолицый матрос по имени Хуан шепчется о чем-то с остальной командой,

многозначительно пожимает плечами и ожесточенножестикулирует.

- Ну вот, теперь мы упустили обоих этихсвиней-гринго! - горестно

воскликнул Альварес Торрес, увидев с берега, как "Анджелика", распустив

паруса, надувшиеся от посвежевшего ветра, стала быстроудаляться и пули с