- Однако вы же поклялись мстить до гроба заразрушение вашей тюрьмы,

- напомнил ему Торрес.

- Но не в том случае, если мне придется платить за это пятьдесят

долларов, - огрызнулся начальник полиции, краешкомглаза наблюдая за

дрожавшим от лихорадки капитаном: не начинает ли тотсдаваться.

- Пятьдесят долларов золотом, - сказал капитан, допив кофе и

трясущимися пальцами пытаясь скрутить себе сигарету. Потом он кивнул в

сторону шведа и добавил: - И еще пятерку золотом моемумеханику. Таков уж:

у нас обычай.

Торрес подошел поближе к начальнику полиции и шепнул:

- Я заплачу за буксир, а с гринго Ригана взыщулишнюю сотню, разницу

же мы с вами поделим пополам. Так что мы ничего не потеряем.Напротив - еще

останемся в барыше. Риган наказывал мне, чтоб я не скупилсяна расходы.

Когда солнце поднялось над линией горизонта иослепительно засверкало в

небе, один из жандармов направился обратно вЛас-Пальмас с измученными

лошадьми, а остальные поднялись на палубу буксира; механикшвед спустился в

недра машинного отделения, и капитан Розаро,избавленный от лихорадки

благостными лучами солнца, приказал матросам сняться спричала, а одному из

них стать в рубке у компаса.

На рассвете "Анджелика" все еще дрейфоваланедалеко от берега: ветра не

было всю ночь, и ей не удалось выйти в море, хотя она ипродвинулась к

северу и находилась сейчас на полпути между Сан-Антонио и проливами

Бокас-дель-Торо и Картахо. Эти два пролива, которые ведутв открытое море,

все еще были милях в двадцати пяти от"Анджелики", а шхуна точно спала на

зеркальной глади лагуны. Душная тропическая ночь заставилавсех перебраться

на палубу, и она была положительно устлана спящими. Накрыше каюты капитана

лежала Леонсия. В узких проходах, по обеим сторонам каюты,расположились ее

братья и отец. А на носу, между каютой капитана и рубкой рулевого, лежали

рядом оба Моргана; рука Френсиса покоилась на плече Генри,словно оберегая

его. У штурвала, по одну его сторону, обхватив колени руками и положив

голову на руки, сидя спал метис-капитан, а по другуюсторону, точно в такой

же позе, спал рулевой - не кто иной, как Персиваль,чернокожий негр из

Кингстона. На шкафуте вповалку лежали матросы, тогда как на носу, на

крошечном полубаке, уткнувшись лицом в скрещенные на груди руки, спал

вахтенный.

Первой проснулась Леонсия. Приподнявшись на локте иподоткнув под него

край плаща, на котором она спала, девушка посмотрела вниз на палубу и

увидела Генри и Френсиса, мирно спавших рядом. Ее влекло кним обоим - ведь

они были так походки друг на друга; она любила Генри, вспомнила, как он

целовал ее, и, вспомнив об этом, вся затрепетала; она любила и Френсиса,

вспомнила и его поцелуй - и вся залилась краской. Онасама дивилась тому,

что в сердце ее уживается любовь к двум людям сразу. Онауже достаточно

разобралась в своих чувствах и знала, что готовапоследовать за Генри на

край света,  а за  Френсисом еще дальше. И  ее терзала собственная

безнравственность.

Стремясь бежать от пугавших ее мыслей, Леонсия протянула руку и

кончиком шелкового шарфа начала щекотать нос Френсиса; молодой человек

зашевелился, взмахнул рукой, как бы отгоняя москита илимуху, и спросонья

ударил Генри по груди. Таким образом. Генри проснулся первым. Резким

движением он поднялся и сел, разбудив при этом Френсиса.

- Доброе утро, веселый родственничек, - приветствовалего Френсис. -

Что это ты так резвишься?

- Доброе утро, дружище, - проворчал Генри, - датолько кто же из нас

резвится? Ведь это ты стукнул меня и разбудил. Мне со снадаже показалось,

будто это палач пришел за мной: ведь как раз сегодня утромменя собирались

вздернуть. - Он зевнул, потянулся, посмотрел черезпоручни на спящее море

и, толкнув Френсиса, указал ему на спящих капитана ирулевого.

"Какие красавцы эти Морганы", - подумалаЛеонсия и тут же удивилась,

поймав себя на том, что мысленно произнесла эту фразуне по-испански, а

по-английски. Неужели потому, что они оба завладели еесердцем, она и думать

стала на их языке, а не на своем родном?

Все было так запутано, что она решила бежать стользапутанных мыслей,

она снова принялась щекотать кончиком шарфа нос Френсиса ибыла застигнута

врасплох: пришлось ей со смехом признаться, что это она была причиной их

внезапного пробуждения.

Через три часа подкрепившись фруктами и кофе, Леонсиястала у руля, и

Френсис принялся обучать ее, как вести судно и определятьпуть по компасу.

"Анджелика", повинуясь свежему ветерку, гнавшему ее на север, шла со

скоростью шести узлов. Генри, стоя на наветренной сторонепалубы, изучал с

помощью бинокля горизонт, изо всех сил стараясь незамечать, с каким

увлечением занимаются учитель и ученица, хотя втайнеругательски ругал себя

за то, что не ему первому пришла в голову мысль научитьЛеонсию обращаться с

компасом и рулем. Все же он взял себя в руки и не только несмотрел на них,

но даже и краешком глаза не поглядывал в их сторону.

Зато капитан Трефэзен со свойственным индейцамжестоким любопытством и

с беззастенчивостью негра - подданного короля  Георга - был менее

деликатен. Он во все глаза смотрел на молодых людей, и отнего не укрылось

неодолимое  влечение,  которое  испытывали  друг к другу  американец,

зафрахтовавший его судно, и хорошенькая испанка. Они стоялисовсем рядом, и

когда оба наклонились над штурвалом, заглядывая в нактоуз, прядь волос