Быстро одеваюсь перед напольным зеркалом в тёмной раме и вглядываюсь в своё отражение. Недосып и нервное потрясение плохо на меня влияет – на висках проглядывают несколько седых волосков.

Ох, Мила ответит мне за всё.

*****

Прыгаю на переднее сидение и захлопываю дверцу автомобиля, приветливо кивая Тимуру.

– Странно, что она отправилась в продуктовый, ведь насколько я знаю, она ушла от Купцова голой! Свадебное платье-то он порвал. И где она ночевала?

– Слишком много вопросов. Может, у неё есть жилплощадь?

– Если есть, то я о ней ничего не знаю. Но ты узнай.

– Понял.

– Но, раз она купила продукты на шесть тысяч, то она затарилась по-полной. Не могу представить Милочку, несущую огромные мешки с продуктами. Квартира должна быть где-то рядом.

– Логично.

Фыркаю, утыкаясь в смартфон. Как же так, я женился на девчонке, полностью навёл о ней справки и не нашёл ничего подозрительного. А тут всплывает целый букет неожиданностей.

Мда…

Заруливаем в коробку, состоящую из блочных пятиэтажек, и я сразу же обнаруживаю тот самый продуктовый, в котором сегодня утром, по заверению Тимура, отоварилась Мила.

Самый обычный магазин – сетевик, которые заполонили города страны, располагается на первом этаже серого безликого здания. Пьяный дворник с одутловатым лицом, одетый в ватник, заботливо чистит крыльцо у магазинчика.

Сплёвываю на землю и прохожу мимо мужика, пытаясь заглянуть в его серые заплывшие глаза. Но абориген не слишком приветливо кривится, глядя на меня.

– Чего надо?

– Девчонку эту видел?

Достаю смартфон и показываю пьянчужке свадебные фотографии Эмилии.

– Красивая.

– Сам знаю. Мне твоё одобрение не нужно.

– А чего тогда привязался? Иди куда шёл.

Хватаю дворника за куцый воротник из искусственного меха и тут же брезгливо прищуриваюсь.

– Заработать хочешь, на бутылку?

– Я не пью.

– Ну да, охотно верю.

– Правду тебе говорю! Не пьющий я! Болею просто сильно. И выпиваю иногда, по праздникам.

Откашливаюсь, начиная всё сначала. Тимур аккуратно трогает меня за рукав, но я не привык отступать. Если дворник видел Милочку, то непременно запомнил, в какую сторону она пошла.

– Окей, на лекарство дам, если вспомнишь эту девчонку.

Мужик отставил лопату в сторону и потянулся трясущимися руками к моему дорогому смартфону. Но я быстро отодвинул телефон от его жадных лап.

– Ещё чего! Так смотри! И вспоминай.

– Не было невесты в магазине.

Крякаю от досады, засовывая смартфон в карман пальто.

Чёртов алкаш!

Я уверен на сто процентов, что он прекрасно видел Милу, но из-за своих постоянных алкогольных возлияний ничего не может вспомнить. Может, стоит купить ему в магазине «лекарство»? Вдруг, увидев вожделённую бутылку беленькой, его мозг заработает с утроенной скоростью?

Толкаю дверь магазина и осматриваюсь по сторонам.

Ну, так и есть – обычный продуктовый.

Для среднестатистических людей.

Что могло понадобиться Милочке в этом рассаднике плесневелых продуктов, вони и хамства?

Нагибаюсь к Тимуру, искоса поглядывая на продавщицу. Молоденькая крашеная блондинка, лениво сидящая за кассой, уже сделала стойку, увидев двух состоятельных мужчин, и кокетливо сбросила толстовку, оставшись в одном топике, оголяющим покатые плечи.

Ещё одна шлюха.

Я же говорил – все готовы переспать со мной за бабки. И даже эта богиня просрочки – не исключение.

– Во сколько Мила отоварилась?

– С карты было списано шесть тысяч триста рублей в восемь часов тридцать две минуты утра.

– Какого чёрта она проснулась так рано?

– Не могу сказать.

Отодвигаю Тимура в сторону.

И, правда, чего это я? Уж кто-кто, а начальник службы безопасности не обязан знать распорядок дня моей супруги. Уж если я его не знаю.

Подхожу к кассирше, не замечая бабульку, стоящую рядом. Она медленно, словно вековая черепаха, выкладывает свои продукты на ленту. Но мне не до неё, успею перекинуться с девчонкой парой слов:

– Могу я с вами поговорить?

Блондинка расплывается в счастливой улыбке, и замирает по стойке смирно, оборачиваясь на очередь.

– Извините, у меня люди.

Прищуриваюсь.

Что ж, если нельзя поговорить с ней просто так, то я тоже встану на кассу. Поспешно киваю и, схватив с ближайшей полки пачку презервативов, пристраиваюсь в конец очереди.

Ко второй кассе подлетает полная продавщица, и начинает зазывать зычным голосом к себе людей:

– Проходите на первую кассу!

Стоящие передо мной аборигены быстро хватают свои корзинки и, наступая мне на ботинки, уносятся прочь.

Прикрываю глаза, чтобы не выругаться матом.

Спокойно, Юрец, сейчас ты подождёшь, пока бабка рассчитается за своё молоко, и спокойно поговоришь с белокурым созданием.

Не кипятись.

– С вас триста семьдесят рублей.

Блондинка кивает старухе, посматривая в мою сторону умело подведёнными глазами, и я слегка опускаю взгляд – это точно произведёт на неё впечатление.

– Как триста семьдесят? Я же по акциям всё брала.

– Ну, смотрите, всё точно. Сахар…

Кассирша терпеливо начинает разъяснять бабульке цены на купленные ей продукты и та хватается за голову.

– Вот ведь цены у вас! И не напасёшься пенсии!

– Зато всё свежее, не как в соседнем магазине.

– Ну, не знаю.

Старушка достаёт из холщёвого мешка простенький кошелёк и высыпает на свою морщинистую ладошку гору мелочи.

– Вот, считайте.

Монетки, стуча и подпрыгивая, сыпятся на ленту водопадом. Блондинка округляет глаза, глядя на это безобразие, и выдыхает:

– Я ж тут до вечера считать буду. Бумажных-то нет денег?

– Это последнее, что осталось. А пенсия только на следующей неделе. Так что не ругайся, дочка, а считай. Больше нет ничего.

– Да тут всё равно не хватит.

Кассирша виновато пожимает плечиками, собирая рассыпавшиеся монетки, и протягивает их пожилой женщине.

Я утираю пот со лба, смотря на это безобразие, и достаю из кармана пальто портмоне.

– Девушка, вот, возьмите, это за бабушку.