–Что случилось?

– Мария Алексеевна, посмотрите на эту фотографию. Это – моя сестра. Вроде бы её видели тут сегодня.

Вытаскиваю смартфон и показываю фото Милочки бабульке, которая с сомнением смотрит на фото, шамкая сухими губами.

– Где ж тут?

– Ну, около дома, в магазине, на улице.

Поднимает на меня глаза, с сомнением качая головой.

– Прости, но я такую красавицу тут не видела.

– Точно? Мне вот дворник на улице сказал, что Мила в соседнем подъезде живёт.

– Семёныч, что ли? Ну, не знаю.

Сжимаю руки в кулаки, опуская голову в грязный бетонный пол.

– Можно, я вам визитку оставлю? Если увидите Милу, то не говорите ей, что я её ищу, а то она убежит и спрячется. А лучше сразу же позвоните мне.

– Ага.

– Спасибо.

Сую бабульке золотистый прямоугольник и почти бегом спускаюсь на нижний этаж, хватая ртом весенний воздух. Боже, я думал, что задохнусь от этой смеси зловонных запахов, стоящих в обычном подъезде блочной пятиэтажки.

Тимур тут же оказывается рядом, по-щенячьи преданно заглядывая мне в глаза:

– Что дальше будем делать, Юрий Александрович?

– Не знаю.

– Так может, весь подъезд прошерстим? Всего-то пять этажей, по четыре квартиры на площадке.

– Тимур, это незаконно. Не нужны мне проблемы, у меня и так менты на хвосте висят.

Поднимаю глаза вверх, осматривая окна соседнего подъезда в надежде увидеть хорошенькое личико супруги. Но, глупо было рассчитывать на подобное везение.

– Так может, нам охрану выставить? Прислать пару людей, пусть караулят.

С уважением смотрю на начальника службы безопасности. Котелок у него варит, даже я до такого не додумался, решив пока отступить. А вот Тимур нашёл выход.

– Отлично! Так и сделай. Думаю, она ничего не боится и беспрепятственно выходит из квартиры. Так что твои люди быстро её засекут.

– Тогда я сейчас поеду в офис, распечатаю фотографию Эмилии Игоревны, возьму ребят, и сюда – изучить обстановку. Думаю, через пару дней мы её поймаем.

Смериваю Тимура злобным взглядом.

– Никаких рук! Никакого насилия. Скажи своим головорезам действовать аккуратно, всё-таки, это моя жена.

– Конечно, Юрий Александрович. Мои парни будут аккуратны.

– Тогда действуй. Я хочу наказать её самостоятельно.

– Понял.

– Едем.

Киваю головой в сторону автомобиля.

Пусть Тимур действует сам, а я, пожалуй, поеду домой. Отдохну, приму душ и высплюсь. А то я насквозь пропах неприятными зловонными запахами этого депрессивного района.

Устал.

Мила

*****

– Ну что, заварила чай?

Вхожу на грязную кухоньку, после прогулки с Тайсоном и обозреваю стол, заваленный разными продуктами и растерянно стоящую Ольгу.

– Что случилось?

– Ты зачем столько накупила? Да я некоторое даже не знаю, как есть.

– Ничего страшного, научишься.

– А Машке с Тайсоном! Им-то зачем столько корма?

– Пусть едят. Может, кошка перестанет на меня злиться из-за ночного недоразумения.

– Да брось.

Оля аккуратно берёт пакет с замороженными мидиями и пристально изучает моллюсков через полупрозрачный пакет, брезгливо округлив глаза.

– Боже, что это?

Я не успеваю ответить своей новой знакомой ценность мидий, как тут же за моей спиной раздаётся моложавый звонкий голос:

– Олька, неужто ракушку никогда не видела? А внутри мяско нежное, высококачественный белок.

Оборачиваюсь, оглядывая щуплую старушку, стоящую позади меня. Её гладкие седые волосы уложены в высокую причёску, как у английской королевы, абсолютно прямая спина и осиная талия.

– Бабуль, ты чего с кровати встала?

Оля кидается к пожилой женщине, и хватает её за сухую крохотную ладонь, подводя к колченогой табуретке.

– Устала лежать. Вот и встала, решила познакомиться с нашей гостьей.

Женщина смотрит на меня ясными карими глазами, а на её породистом лице блуждает нежная улыбка.

– Здравствуйте, я – Мила.

– Очень приятно, Агния Ивановна.

– И мне тоже. По вам ни за что не скажешь, что вам девяносто лет.

Бормочу я, и тут же захлопываю рот.

Чёрт возьми, что за бестактность? Наверное, я обидела старушку упоминанием о возрасте. Ведь пожилые леди столь обидчивы.

Но, женщина лишь расплывается в довольной улыбке и грозит внучке артритным пальчиком:

– Олечка ошиблась в подсчётах, Милочка. Конечно, мне не девяносто. А всего лишь восемьдесят девять!

И она тотчас начинает заливисто смеяться, как юная девушка, заражая нас всех своим непомерным весельем.

– Ох, бабушка!

Ольга качает головой, ставя чайник на плиту и пододвигая поближе к старушке блюдо с пирожными.

– Ольга, ну что ты! Я не ем сладкое. У меня фигура!

Округляю глаза, обозревая хрупкое, даже тщедушное тельце пожилой женщины.

– Да-да, Милочка. Я всю жизнь играла в театре. И привыкла быть в отличной форме. Не хочу под конец жизни разжиреть, как на дрожжах.

– Вы и так отлично выглядите.

– Спасибо. Я всегда питаюсь правильно, в отличие от моей внучки.

– Ну, ба!

Ольга насупливается, заслоняя руками выпирающий живот.

– Не ба! Уже на бочку стала похожа! Сколько можно тебя наставлять!

– Это всё гены!

– Уж кому-кому, а мне не смей врать. Какие гены? Твоя матушка покойная была тростиночкой!

Старушка со всей силы лупит ладонью по столу, и я бледнею, вжимаясь в стену. Да, похоже, в этом тщедушном теле есть несгибаемая сила и мощь. И она переедет любого на танке, сбивая всех на своём пути.

Даже странно.

– Не бойтесь, Милочка. Я просто желаю добра своей внучке. Не хочу, чтобы она умерла старой девой, без мужа и детишек.

– Ну, у меня же есть кавалеры.

– Молчи! Замуж берут только красивых и статных. Вот, посмотри на свою новую подругу. Мила, вы замужем?

– Да, к сожалению.

– Отчего же так горестно?

– Брак не задался, муж мне изменил прямо на свадьбе.

Старушка всплёскивает руками, картинно прижимая ладонь к открытому рту, и горестно качает головой.