- Хватит болтать, проводи меня.

- Ну что молчите? - тревожно спросил Райский.

- Ночью еду в Шереметьево встречать родителей, - громкоответил Сергей, - Егор Иванович пришлет за мной машину. Просто разламываетсяголова, я даже умудрился забыть, что сегодня прилетают родители. Спасибо,Плешаков напомнил, а то получилось бы совсем нехорошо. Я обязательно должен ихвстретить, папа плохо себя чувствует.

- Ну ладно, ладно, извините, - проворчал Райский, - я самузнал полчаса назад, что они сегодня прилетают. Это не планировалось. Вот, какраз звоню предупредить. Значит, с Плешаковым вы тоже успели пообщаться?

- Он недавно был у меня, я подписал платежки.

- Какие платежки? Что вы несете?

- Да все как обычно, но вы же знаете, это не стоит обсуждатьпо телефону. Что вы говорите? А, да, шрамы остались и довольно заметные. Боюсь,родители меня не узнают с такой рожей.

- Не волнуйтесь, генерала я предупредил.

- Ну, я надеюсь, он подготовит маму.

- Не надейтесь, - усмехнулся в трубке Райский, - мыдоговорились, что без моих специальных указаний вашей маме ваш папа ничего нескажет. Сейчас они в воздухе и я никак не сумею с ним связаться.

- Да уж, будет сюрприз. Что? Точно не знаю, Егор Иванович несказал, прилетают они вдвоем или их кто-то сопровождает.

Эвелина успела соскользнуть с подлокотника к нему на колени.Он прижал ее голову к плечу, чтобы она не услышала голос в трубке.

- Успокойтесь. Они прилетают вдвоем, - усмехнулся Райский, -не забудьте включить мобильный и поставить на зарядку. Как только она уйдет,позвоните мне.

- Да, обязательно.

- И не вздумайте ложиться с ней в койку, слышите, майор? Онавас моментально расколет и все полетит к чертям.

- Постараюсь. Всего доброго. - Положив трубку, он слегкаотстранил Эвелину и, сморщившись, хрипло произнес. - Линочка, ты не помнишь,где у меня лежат лекарства? Мне срочно надо принять что-нибудь обезболивающее.Голова раскалывается и тошнит.

- Да, ты бледный, - спокойно кивнула она и слезла наконец сего колен, сейчас найду. Чтобы ты знал, аптечка у тебя в ванной. И советуюпоспать перед поездкой в аэропорт.

Она нашла для него анальгин с хинином, он выпил дветаблетки, проводил ее, нежно поцеловал на прощание. Как только дверь за нейзакрылась, он кинулся к телефону, чтобы перезвонить Райскому и рассказать всетолком, по порядку. Но было занято. Полчаса не имели значения. Он отправился вванную и впервые в жизни улегся в круглую джакузи.

Над головой мерцал голубоватый свет. Вода мягко бурлила ипенилась, он случайно нажал какую-то кнопку на бортике, и полилась тихаямузыка. Глаза слипались. Он уснул так крепко, что не слышал настойчивой трелителефонных звонков.

Ему опять стала сниться Юлия Николаевна, они вместе шли покакому-то незнакомому городу, и дома вдоль всего их пути оказывались картоннымидекорациями, за которыми пряталась черная бесконечная пустота. Но сам он в этомсне был настоящим, живым со своим прежним, нетронутым лицом.

Проснулся только в половине второго ночи. Вода в ваннойстала совсем холодной. Телефон уже не звонил. До встречи с родителями Стасаосталось меньше двух часов.

* * *

- Нам надо увидеться, - сухо отчеканил Райский, выслушаввзволнованный рассказ Юлии Николаевны.- Вы можете сегодня вечером, часов вдевять выйти из дома?

- Что я скажу Шуре?

- Скажете, что вам позвонили из клиники, срочно вызвали наконсультацию. Звонок я могу инсценировать.

- Я боюсь оставлять ее одну дома.

- Перестаньте. Мои люди дежурят у вашего подъездакруглосуточно, дверь в квартиру стальная. Вообще, Юлия Николаевна, не надопаниковать. Вы сами виноваты. Вам следовало давным-давно объяснить ребенку, чтонельзя садиться в машины к чужим дядям.

Юля чувствовала сильное раздражение в его голосе и с тоскойподумала, что ситуация вырвалась из-под его контроля. Поэтому он бесится. Он,полковник ФСБ, со всей своей мощной агентурой, аппаратурой и полномочиями,столько времени не может поймать террориста. Он не нашел ничего лучшего, каксотворить с ее помощью наживку, насадить на крючок живого человека вместочервяка. Но бандит пока не клюнул, а возможно, и вообще не клюнет, потому чтоон не безмозглый голодный карась.

Именно с этого она и начала разговор с полковником. Онивстретились в маленьком подвальном ресторане неподалеку от клиники. Райский ужеждал ее за столиком, сверкая очками в полумраке.

- Объясните мне, почему этот ваш бандит творит, что хочет, авы, такой умный и сильный, обвиняете в собственных проколах меня и моегоребенка? - спросила она, усевшись за столик.

- Здравствуйте, Юлия Николаевна. Что вы будете есть? - Онулыбнулся, снял очки, потер переносицу. - Здесь неплохо готовят свинину навертеле. Очень рекомендую.

- Спасибо. Я не ем мясо на ночь, - сердито рявкнула Юля идостала сигареты, - и вообще я пришла не ужинать, а выслушать ваши объяснения.

- Ну в таком случае предлагаю стейк из семги, - Райскийщелкнул зажигалкой, - я, честно говоря, страшно проголодался и с вашегопозволения поем, - он кивнул официанту, заказал для себя свинину, для Юли семгуи еще кучу всяких закусок и салатов.

- Как дела у моего пациента? - спросила Юля.

- Нормально. А что конкретно вас беспокоит?

- Все! - Юля уставилась на полковника в упор, не моргая.

- Нет уж, давайте, пожалуйста, конкретней, - он растянулгубы в неприятной улыбке.

Юля смутилась, почувствовала, что краснеет. Она собираласьговорить вовсе не об этом, вопрос о Сергее просто сорвался с языка, и реакцияРайского ей совсем не понравилось. Хорошо, что в ресторане был полумрак и он незаметил, как запылали ее щеки.

"Дура! - рявкнула она про себя. - Быстро снимай тему. Ибольше с этим не лезь!"

- Я обычно держу своих пациентов под контролем в течениеполугода, особенно после таких серьезных операций, - поспешно объяснила она. -А вообще, должна признаться, с тех пор как я познакомилась с вами, МихаилЕвгеньевич, меня беспокоит все. Вы с удивительной легкостью манипулируетелюдьми, словно это не люди, а какая-нибудь аппаратура. Но за аппаратуру вы хотябы несете материальную ответственность.

- Не несу, - Райский помотал головой и улыбнулся, уженормальной, спокойной улыбкой, - я не несу ответственности. На это естьтехнический отдел. А вот за людей, которые задействованы в моей работе, яотвечаю. И за вас, Юлия Николаевна, и за вашего ребенка.