– Тогда до встречи, – попрощалась она, и над закрывшейся дверью зазвонил колокольчик.

Дана достала из сумочки телефон и нажала кнопку быстрого набора номера своей матери, как вдруг вспомнила, что в округе нет связи. Она кинула его обратно в сумку и присела одним бедром на барный стул за кассой. Ей потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить номер матери после того, как она сняла трубку стационарного телефона. Она прождала пять долгих гудков, прежде чем Лейси сняла трубку.

– Привет, дочка, как дела в вашей дыре? – хихикнула Лейси.

– У твоей внучки сегодня были неприятности в школе, – сказала Дана и рассказала все, что произошло.

– И как ты это восприняла? – спросила Лейси, переменив тон с радостного на серьезный.

– Почему ты спрашиваешь? – воскликнула Дана. Она не могла скрыть свой гнев при мысли о том, что кто-то станет верить, будто Брук в самом деле хранила в сумочке наркотики.

– Брук – очень сильная девочка. Она-то со всем этим разберется. Но ты, как мать, будешь тревожиться о том, как это на ней скажется. Ты начнешь сомневаться, правильно ли поступила, переехав туда. Не смей! Даже не думай. Ты прекрасная мать. Гораздо лучше, чем я когда-либо. Это в тебе от Энни. Брук ждет много кочек на пути взросления. Нас всех это коснется, поэтому просто доверяй ей так же, как я доверяла тебе, и, вот увидишь, в конце все образуется, – сказала Лейси.

– Спасибо, мама. Мне всегда лучше после разговора с тобой, – сказала Дана.

– Ты все еще можешь переехать и жить со мной, – сказала ей Лейси.

– Мы же прикончим друг друга, не пройдет и двух месяцев, – рассмеялась Дана.

– Возможно, но первые несколько дней все было бы замечательно. Мне пора идти, малышка. У меня запись на маникюр. Две другие сестры-принцессы заступились за Брук?

– Да, можешь не сомневаться, они поддерживают свою племянницу, – ответила Дана.

– Кто бы мог подумать, – успела сказать Лейси, как вдруг связь оборвалась.

Дана положила трубку на базу.

– Это и вправду похоже на чудо.

– Привет, – сказал Маркус Грин, входя в магазин. – Думал, зайду и посмотрю, как ты себя чувствуешь после сегодняшнего фиаско в школе. Я пришел также уверить тебя, что все мы, учителя, прекрасно знаем, кто ответственный за то, что сегодня произошло. Твоя дочь не виновата.

– Спасибо, Маркус, – кивнула Дана. – Чашечку кофе? За счет заведения. Разве уроки уже закончились?

– У нас было собрание, и мое присутствие не требовалось, – объяснил он, добавляя сливки и два пакетика сахара в чашку обжигающе горячего кофе. – Я хотел поговорить с тобой. Мне очень жаль, что все это произошло.

– Как мило, – сказала Дана. – Может, кусочек имбирного кекса к кофе?

– Обожаю его, особенно если пек Сед. В течение учебного года у меня не получается приезжать сюда на обед по средам, а это единственный день, когда он его готовит.

Дана вытащила из-за прилавка старую табуретку, чтобы он мог сесть напротив нее, а сама оперлась бедром о барный стул.

– Это место нисколько не изменилось, как и дядя Сед. Меню осталось почти прежним.

– Это же хорошо. Все мы знаем, что его гамбургеры лучшие во всем штате. Как насчет тебя, Дана? – спросил Маркус.

– У меня четырнадцатилетняя дочь, так что, наверное, да, я изменилась.

– Но ведь вы обе по-прежнему носите фамилию Клэнси, – сказал Маркус.

– Да, это долгая история, но я не замужем, – сказала Дана. – А ты, Маркус? Ты изменился? Все так же живешь где-то неподалеку?

– Да, черт побери! Я и вполовину не так умен, как был в средней школе или даже в старших классах, – сказал он, сверкнув ослепительной улыбкой. – Надеюсь, ты заметила, что я теперь серьезный человек, а не обкурыш, который косит под рок-звезду. Я все еще живу с мамой. Ей не нравится одиночество, да и мы прекрасно ладим, поэтому это не проблема. – Он сделал глоток кофе и сменил тему: – Мне бы очень хотелось пригласить тебя как-нибудь на ужин. Ты бы согласилась?

– Пока не спросишь, не узнаешь.

Он казался ей хорошим человеком, и ей не хотелось ранить его чувства, но между ними совершенно не было никакой искры. Она надеялась, что он не спросит.

– Здравствуй, Дана! Я пришел за двумя дюжинами мальков. Слыхал, сегодня окунь хорошо берется, – сказал старик с седыми волосами и в большой соломенной шляпе, входя в магазин. – Боже милостивый, неужели Флора прошлась здесь этими своими средствами? Мне больше нравилось, когда здесь пахло рыбой. Здорово, Маркус. Не знал, что ты рыбачишь.

– Просто заскочил на чашечку кофе, – ответил Маркус. – Как здоровье, Билли Том?

– Артрит замучил, но если пойду на рыбалку, хуже не будет. Да и жена не может меня пилить, когда я на озере, – рассмеялся Билли Том.

– Это правда, – кивнул Маркус, идя к выходу.

– Славный малый, – сказал Билли Том. – Да-да, мальки. Давай-ка лучше три дюжины.

* * *

В тот вечер Сед сидел в кресле Энни.

– Я хочу уловить аромат твоих духов, пока он еще здесь. Надеюсь, он никогда не выветрится. Мне есть, что тебе рассказать сегодня вечером, – сказал Сед и поведал ей о происшествии в школе. – Я скажу тебе одну вещь, Энни. Они могут ссориться и враждовать между собой. Им кажется, что я этого не замечаю или не знаю об этом, но я все вижу. Они пытаются это сокрыть, когда я рядом, чтобы меня не огорчать, но я вижу по их жестам и мимике, что они снова это делали. Иногда так и хочется поставить их в угол, как это делала ты, когда они были маленькими. Однако сегодня они все стояли плечом к плечу, когда Брук попала в беду, а однажды ночью…

Он рассказал историю, которой поделился с ним один из завсегдатаев кафе спустя два дня после инцидента с Харпер в баре.

– Мы оба прекрасно понимаем, что я прожил намного лет дольше, чем любая из них, и у меня есть свои источники.

Он подошел к своему креслу.

– Энни, я вижу, что они на пути к тому, чтобы начать жить в мире друг с другом. Вот такие хорошие новости. Спокойной ночи, дорогая Энни.

Тридцатое марта – этот день настал, как сообщил в то утро маленький календарик, приклеенный к передней части мини-холодильника в коттедже Харпер. Это был тот самый день в году, когда над ее головой всегда сгущались тучи, на сердце лежал камень, а в глазах стояли слезы.

Плач должен был начаться в тот вечер ровно в восемь тридцать. До тех пор весь ее день был погружен во мрак. Она сидела на скамейке в синей футболке и джинсах, когда Сед пришел открывать кафе.

– Похоже, сегодня нас ждет прекрасный денек. Надо бы сделать ключ, чтобы ты не ждала меня по утрам, – сказал он. – В котором часу Уайатт заберет тебя сегодня вечером?