Харпер ахнула, приложив руку к сердцу.

– Как ты могла ей такое сказать?

Тауни многозначительно приподняла плечи.

– А ты думала, что после твоего ухода я жила в радужном мире, где единороги какают бабочками? Ты уехала, и мне приходилось одной терпеть ее истерики.

Сед сунул миску с лимонным соусом в микроволновку и поставил на стол противень с половиной кекса.

– Девочки мои, каждый человек – сам кузнец своего счастья. Не стоит ворошить прошлое, что было – то прошло. У нас есть только настоящее, ведь завтра может никогда не наступить. Энни часто мне об этом говорила, когда я о чем-то тревожился, поэтому мы старательно работали над тем, чтобы сделать сегодняшний день лучше.

– Это хорошее наставление, – сказала Дана. – Мы с Брук лучше возьмем кекс с собой и пойдем, а то Флоре нужно возвращаться к своей обычной работе.

– Пятнадцать минут ничего не изменят, – сказал Сед, когда прозвенел сигнал микроволновки. – Сядьте да перекусите немного, а потом все вернемся к работе.

– Ты не посидишь с нами? – спросила Брук.

По его лицу расплылась улыбка.

– Нет, милая, я потрачу свои пятнадцать минут, чтобы выйти и выкурить сигарету. Харпер, принеси тот противень с кексом за стол, а я вынесу соус. В столовой вам всем будет удобнее.

Сев за стол, Дана вдруг осознала, что ее сердце все еще колотится как бешеное, а живот скрутило до боли. Она научилась скрывать свой страх, надевая крепкую броню. Затем, наедине с собой, она давала волю чувствам.

– Так ты знаешь, кто это сделал? – спросила Харпер у Брук.

– Я почти в этом уверена, – ответила она.

– И что ты собираешься с этим делать? – спросила Тауни.

– Впредь я буду застегивать замок на своей сумочке.

Харпер усмехнулась.

– И ранец тоже, небось?

– Да, и если я права насчет того, кому принадлежала та травка, то ему лучше держаться от меня подальше. Не люблю быть козлом отпущения, – сказала Брук, закончив перекус, и понесла свою тарелку на кухню. – Я схожу в дом и переоденусь в рабочие джинсы. Флоре, вероятно, понадобится помощь, ведь из-за меня она отложила свою работу.

Когда задняя дверь захлопнулась, Харпер взглянула на Дану.

– Хорошая у тебя растет дочка.

– Да, знаю, – сказала Дана дрогнувшим голосом. – Боже, как же я волновалась, особенно когда со мной поехал дядя Сед. Я думала, что она погибла, а они просто не хотели мне говорить.

Тауни положила руку ей на плечо и нежно сжала.

– Мы все переволновались. Я пришла выпить чаю, а тут Харпер расхаживает туда-сюда.

– Неправда, я подметала полы, – сказала Харпер. – Я пролила кофе себе на рубашку и вышла переодеться. Когда вернулась, дяди Седа уже не было. Я позвонила в магазин, чтобы узнать, нет ли его там, и Флора мне сказала, что в школе что-то случилось. Как бы то ни было, а Брук может сама за себя постоять. Она пока еще не совсем взрослая, но зато у нее есть две тети, мама и дядя Сед, которые всегда придут на помощь.

Дана отодвинула в сторону нетронутый кусок кекса и положила голову на стол.

– Спасибо. Мне просто нужно немного успокоиться.

– Виски будешь? – спросила Харпер.

– Может, пива? – похлопала ее по спине Тауни.

Дана подняла голову.

– Спасибо вам обеим. Со мной все будет в порядке. Я могу сохранить самообладание в разгар конфликта, но когда он заканчивается, начинается совсем другая история.

– У меня так же, – прошептала Харпер.

– А у меня нет, – сказала Тауни, снова принимаясь за еду. – Я сразу расклеиваюсь. Из носа течет, и я реву как ребенок. Я не такая стойкая, как вы.

– Чушь собачья, – сказала Харпер. – Я видела, какой стойкой ты можешь быть.

Тауни отнесла свою тарелку на кухню и вернулась с тремя кружками и чайником.

– Я была стойкой раньше, когда ты была рядом и могла меня поддержать, но после того, как ты ушла, все полетело к чертям. Мама с папой стали все чаще и чаще ругаться, причем из-за меня. Потом папа умер, а она сроду не хотела детей, и вообще, как он посмел оставить ее с дочерью-подростком. Это ее слова, а не мои. Верьте или нет, она могла одним взглядом плавить сталь. Я была так рада свалить в колледж, что в первый год даже не поехала домой на Рождество.

Дана присвистнула сквозь зубы.

– Ничего себе. Моя мать – та еще штучка, но такого она себе не позволяла. Я никогда не чувствовала себя нелюбимой или нежеланной. Она сказала мне, что совершила ошибку, но я стала для нее не обузой, а подарком судьбы. Она даже меня не ругала, когда я вышла замуж, не сказав ей. Ну, и мы все знаем, чем это кончилось.

– Все нам достался багаж от родителей, – сказала Харпер.

– Это, конечно, так, но вы не обязаны его таскать, – сказал Сед, входя в дверь кафе. – Вы сами решаете, закопать его или взвалить себе на плечи.

– Весьма хороший совет, вот только сделать это очень трудно, – сказала Тауни. – Я пойду к себе. Если я кому-то понадоблюсь, просто крикните. И еще, дядя Сед, если бы ты попросил, я бы сама присмотрела за магазином.

– Теперь я это понял, но мы с Флорой уже так давно работаем вдвоем, что я начисто об этом забыл. В следующий раз буду помнить, что у нас теперь есть помощники, – сказал он.

– Хорошо, – сказала Харпер. – Я вижу, как на стоянку въезжает пара машин. Скоро к нам придут клиенты, дядя Сед.

– Пора приниматься за работу. Мне нравится, когда мы заняты. День проходит быстрее, – сказал Сед.

– Мы пойдем в магазин. Флора может вернуться к своей работе, – сказала Дана, забирая с собой тарелку с кексом. – Не хочется, чтобы он пропадал, так что лучше возьму его с собой.

Едва Дана вошла в магазин, как в нос ей ударил запах чистящего средства с ароматом лимона. Флора, которая могла вселить страх божий в любую пылинку, подняла голову у дальней стены магазина, где она протирала плинтусы.

– Как раз вовремя. У меня уже несколько недель не было времени провести здесь генеральную уборку, – сказала она, неся тряпку и ведро с мыльной водой в ванную. – Брук приходила несколько минут назад и все мне рассказала. Этот паршивый мальчишка приносил одни неприятности с того самого дня, как родился. Его мамка выращивает коноплю в лесочке у себя за домом, а он ее сбагривает. Надеюсь, их обоих посадят в тюрягу. Имбирный кекс еще остался? – Она посмотрела на тарелку, проходя мимо. – Я бы не прочь отведать кусочек.

– В кухне на противне еще осталась примерно треть. Здесь так красиво и пахнет приятно, Флора, спасибо тебе большое.

Дана едва сдерживалась, чтобы не выпалить, что этот мальчик-наркоман вскружил голову Кэссиди, но решила держать язык за зубами.